Дмитрий Матяш - АТРИум

– Ты только не говори, что принял мои слова всерьез, ладно? – сказал он. – А то мне кажется, что впору тебе уже самому обратиться к доктору.

– Это значит, ты не позволишь втянуть себя в мои «дела», так?

– Послушай, Егор, давай ты только не будешь намазывать мне эти сопли, ладно? Что бы там между нами ни произошло, прежде всего я – твой друг. Был, есть и останусь. Но дружба для меня заключается в том, чтобы спасти тебя от глупой смерти, а не следовать за твоим больным воображением… Так что уж извини, с нападением на Ордынец ничем помочь не могу. Разве что врезать разок по скуле, чтоб выбить дурь из головы.

– Кстати, ты был прав насчет амеров, – переведя на него пустой, безразличный взгляд, сказал Кудесник. – Они таки за мной в Атри притащились.

– Вот, – Грэг поднял указательный палец, – это еще раз подтверждает что? Что слушать нужно своего товарища, понял? Небось пересекался уже с ними, так? И что, чем закончилось? Дай угадаю – ты их уделал. – И, не дожидаясь ответа: – Но ничего, не беспокойся, они пришлют еще. И кроме узкоглазых, дружище, тебе придется отбиваться и еще от пиндосов. Почему-то мне сдается, что ты здорово попал в маргарин, Кудесник. Узнал хоть, что им от тебя нужно было?

Звягинцев покачал головой.

– Намекнули только, что с Кэмелом завязаны. Я думаю, это он их через Ущелье проводил, так же, как и всех. А что нужно было – так и не сказали. Вели куда-то, а потом под «Егозу» попали, аномалия и начала прореживать их ряды.

– Елки-палки, все как я и думал, – ударил кулаком в раскрытую ладонь Григорий. – Ну а с ней ты где завязался?

– С Леной? Не поверишь. – Кудесник улыбнулся. – На болотах. Как-нибудь потом расскажу подробнее. Она – чудо, Грэг. – Лицо Егора вдруг ожило, в уголках глаз образовались веселые морщинки. – И если с ней что-нибудь случится…

– Я знаю, – поспешил оборвать его Григорий, – не стоит лишний раз об этом. Не помню, говорил ли тебе, но ты здорово изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Совсем другим человеком стал. Я не мог раньше представить, чтобы ты горевал из-за какой-нибудь…

– Она не какая-нибудь, Гриш. Да и произошло за последние несколько дней столько, что хоть отбавляй. От Каран-Ямы слыхал, что осталось?

– Слыхал, – плавно опустил веки Грэг.

– Мы там как раз были, когда эти мастодонты напали, к утру от поселка одни руины остались. Потом в «Сонный Янтарник» попали, знаешь, что это за аномалия? – Григорий кивнул. – Херовая аномалия, лучше не попадать. А вспомнить, из-за чего все это со мной началось, так, блин, смешно становится. До боли смешно, Грэг. Из-за вот этой херовины. – Кудесник достал из внутреннего кармана бушлата переливающуюся, каждой гранулой играющую в лучах заходящего солнца «брошь».

Григорий вытянул руку, и Кудесник положил цацку ему на ладонь.

– Что херня, то херня, – поднеся цацку к глазам, протянул Гриша. – И что это значит? Ты ее у кого-то украл?

– Нет, я нашел ее. А потом так случилось, что весь отряд, который хан ко мне приставил то ли для пособничества, то ли чтоб я цацку не прикарманил, – кто-то прибил. Не расстрелял, не зарезал, а голыми руками поломал, как спички, понимаешь? И если еще пару дней назад я был уверен, что это работа какой-нибудь твари из параллельщиков, то сейчас уже не знаю, что и думать. И все более склоняюсь к мысли, что это сделал я. Но хоть режь меня, не помню как. Не помню ничего, я ведь очнулся, уже когда они все мертвы были.

– Хочешь, скажу, что думаю по этому поводу?

– Зачем спрашиваешь?

– А думаю я, друг, что ты, при всем к тебе уважении, не способен справиться с отрядом «монголов». Ни голыми руками, ни с помощью ножей или даже огнестрельного оружия, и никаким другим способом. Надеюсь, не сказал ничего обидного? Потому что это бред, самый настоящий бред. Если все было так, как ты сказал, если их не изрешетили пулями, то тебя кто-то круто подставил. У них костюмы какие, забыл? Топором не разрубишь, а ты говоришь «поломал».

– Да думал я об этом, думал. Но Хаим перед смертью речевое сообщение хану отправил. Он меня обвинял, Гриш, меня! Никого другого. Не сказал, что на них тварь какая напала. Не сказал, что не помнит, что случилось. Что вырубило его и очнулся он уже с вырванными кишками. Он сказал четко: «Кудесник сошел с ума, мы не знаем, кто он, но он не тот, кем кажется». Так в чем подстава, Грэг? Хаим, по-твоему, спецом умер для того, чтобы меня подставить? Да хрен там!

Молодой, прыщавый юноша-дозорный, и прежде не особо пытавшийся скрыть заинтересованность в беседе усевшихся под опорами его вышки бродяги и наемника, сейчас высунулся так, что едва не вылетел из короба. Замахал руками, как птица, когда ноги оторвались от пола, и только благодаря этому уберегся, чтоб не свалиться с десятиметровой высоты.