Дмитрий Матяш - Z.O.N.A. АТРИум

Ему никто не ответил.

— Парни?

Тишина.

Егор хотел было оглянуться, но вдруг увидел двигающиеся навстречу пошатывающиеся темные фигуры. В желтой поволоке, окутавшей все вокруг, они напоминали космических пиратов из фильма «Гостья из будущего», уходящих в коридор времени. Их было тоже четверо, кто в эскаде, кто в обычной армейской форме, у кого пулемет, у кого обычный «калаш», а у одного из-за спины торчал ствол СВД, и в руках он держал что-то из привозного, «нерусского». Трое шли, опустив головы и исподлобья глядя на дорогу, и только первый всматривался в Кудесника так, словно пытался узнать в нем давнего знакомого.

Сердце у Кудесника екнуло, а конечности словно обдало ледяной водой, когда он увидел, что среди них есть молодая девушка — в одежде на размер больше, черные волосы собраны сзади лентой, но несколько прядей выбились и свисали ей на лоб, закрывая левый глаз… точь-в-точь как у Лены, когда он оборачивался к ней последний раз. А затем он узнал в человеке, пытливо к нему присматривавшемся… себя! Со «штайром» в руках и торчащим стволом СВД из-за плеча. В тот же миг ему захотелось закричать, но едва он увидел, как идущий-навстречу-он-сам открывает рот и как лицо его искажает испуг, крик остался у него груди. Он хотел остановиться, да уже не мог. Ноги отказывались ему подчиняться. Как и руки, и голова, и голос… Незначительный поворот шеи вызвал резкий приступ боли, ударом тока разошедшийся по всему телу. Он совершенно ничего не мог сделать. Он густел, костенел изнутри. Сначала кости, затем мышцы, потом разум.

В какой-то миг перед тем, как его сознание, отравленное, опьяненное золотистым излучением, отключилось, он заметил, что у остальных — кэпа, Женьки и Лены — глаза закрыты. Они шли, как «центавровцы» час назад, просто следуя согласно заложенному в мозг маршруту, не разбирая дороги. А в следующий миг чьи-то мощные руки схватили его за плечи и бросили в овраг. Но удара о землю Егор не ощутил. К тому времени он уже был без сознания.

Сколько времени прошло с тех пор, как ему довелось увидеть своего двойника, он не знал, но треск костра за спиной, отдаленный собачий лай и писк совы подсказывали, что время уже позднее. Должно быть, часов девять, не меньше. Тяжелые, будто смазанные медом веки Егору удалось разлепить не сразу. Не хватало сил даже дышать, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. Никакая сила, исходящая из точки на затылке, не могла ему помочь. Вместе с мозгом и сознанием она, похоже, все еще пребывала в состоянии дремоты.

Послышались тихие мужские голоса. Судя по интонации, один другого о чем-то спрашивал, но слов было не разобрать. Затем бродяга уловил вкусный запах жареного мяса, почувствовал во рту обильное слюноотделение и не преминул отметить мысленно, что люди за его спиной малость сдвинуты, если сидят на таком жирном маяке, как запах костра и мяса.

Наконец после нескольких неудачных попыток ему удалось открыть глаза. Вдали темнела полоса шумящего леса, но перед ней простирались теперь не волнующиеся луга, как прежде, а голая, лишь местами поросшая клочками низкорослой травы, черная, словно выжженная, земля. Было уже темно, но над горизонтом все еще полыхала оранжево-красная горбушка света — все, что оставило после себя полуденное атрийское солнце. Но и тот ничтожный послед исподволь рассасывался, растворялся в смыкающихся над ним сумерках. Спустя всего несколько минут с ним было покончено. Атри погрузилась в полнейшую темноту.

Егор застонал от все еще пронизывающей тело боли, перевернулся на спину и посмотрел на костер. Вокруг него сидели, по-восточному поджав ноги, трое. Сначала бродяга обрадовался — трое! Женька, Лена и кэп! Но, присмотревшись, понял, что обознался. Одежды сей троицы напоминали самодельные снайперские маскхалаты: сквозь бахрому свисающей маскировки — распущенной мешковины, окрашенной под цвет травы и пожелтевшей листвы, — проглядывала незащищенная рыболовная сеть, на спине, боковых частях рукавов — петли для натуральной маскировки — травы, веток. На головы у всех троих были наброшены капюшоны. Все они были довольно крупного телосложения, так что даже здоровый и рослый Женька рядом с ними казался бы костлявым заморышем.

Пламя костра освещало широкое лицо одного из них, на вид ему было лет под пятьдесят, в зубах у него дымилась трубка, щеки и подбородок покрывала густая серебристая щетина. Другой сидел к Егору спиной, третий — вполоборота, но из-под капюшона была видна только густая черная борода и узкие бесцветные губы. Можно было предположить, что и тот, кто сидел к нему спиной, тоже мог похвастать густой растительностью на подбородке и щеках. Вполне возможно, это был отличительный атрибут их группы или клана. И хотя Егор раньше не слышал о банде бородачей, подобная новость его бы не удивила — многие банды вводят некую обязательную особенность для всех членов группировки. Самое банальное — бритые головы, менее тривиальное — татуировки, более-менее искусное — специальные, пошитые на заказ костюмы, как, например, у «монголов» («азаматовцы» с их летчицкими костюмами не в счет). Так почему бы не внедрить правило не бриться?