Дмитрий Матяш - Z.O.N.A. АТРИум

Растяжек вроде бы возле бункера не было, и мин здесь никто еще не закладывал — слишком дорогое удовольствие.

Кудесник несколько раз стукнул прикладом в металлическую дверь. Тишина, никаких признаков жизни. Дверь оказалась незапертой, и они вошли.

Внутри витал привычный букет ароматов — пахло сгоревшими свечами, прелой травой, пороховой гарью, оставлявшей во рту металлически кислый привкус, и, казалось, навсегда въевшимися в стены перегаром и табачном дымом. Впрочем, Лена отнеслась к этому спокойно, видимо, запахи болот были не лучше.

Часа через полтора в бункер спустился высокий худощавый старик с красноватым от постоянного пьянства лицом. Это был единственный постоянный обитатель бункера, для определения деятельности которого лучше всего подходил термин «скарабей».

И хотя скарабеи не были хозяевами бункеров, в которых жили, и не они решали, кого впускать, а кого нет, их кормили, поили, снабжали всем необходимым. Их жизнь и здоровье строжайшим образом охранялись. Посягнувшего на них ждала незавидная судьба — все, от членов кланов и группировок до вольных бродяг и мародеров, считали делом чести отомстить «святотатцу». Это было понятно: скарабей зачастую был последним, кто провожал НА ТУ сторону, кто закрывал безжизненные глаза и заботился о том, чтобы бренная плоть не досталась на поживу атрийским тварям.

Коротко переговорив со стариком, Егор обменял десяток патронов на легкий ужин для себя и Лены. Стоило измученной пережитым, уставшей девушке вновь почувствовать сытость, как глаза ее начали слипаться, и она, расположившись на грубо сколоченных деревянных нарах, тут же провалилась в сон.

Егор тоже начал устраиваться на ночь, но тут в дверь требовательно постучали. Скарабей, уже было задремавший, нехотя разлепил веки, слез с нар и поковылял отпирать. Сердце у Егора екнуло, он сел на нарах, положив автомат себе на колени.

Внутрь, грубо отстранив старика, ввалились четверо. Егор сразу узнал их, одного взгляда хватило, чтобы понять: ничем хорошим теперь ночевка в бункере не закончится.

Первым вошел Кишар — беглый зек, мародер, известный в средней полосе своей «отмороженностью». За ним следовала свита: Ржавый, Рыба и Зомборез. Ржавый и Рыба, тоже беглые рецидивисты, были редкостными подонками и вполне заслуженно считались беспредельщиками. Зомборез не принадлежал к числу осужденных и не имел столь дурной репутации, однако его присутствие в кишаровской кодле говорило о многом. В общем, компания для совместного ночлега подобралась не самая лучшая, но обратного пути отсюда уже не было.

При виде спящей Лены на лице у Кишара появилась мерзкая похотливая улыбка. Остальные бандиты тотчас обменялись с главарем многозначительными взглядами.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить как будут развиваться события в подобной ситуации. Будь у Егора под рукой исправный АКСУ, он бы чувствовал себя увереннее, но в том-то и дело, что грязи в автомат набилось слишком много, и даже известный своей неприхотливостью «Калашников» мог сейчас подвести.

— Здорово, Кудас, — сказал Кишар, сбрасывая амуницию и присаживаясь за стоящий посреди бункера стол. — Поговорим?

Кишаровские тоже поснимали снаряжение и распределились по бункеру так, чтобы Егор не мог видеть их всех одновременно.

— О чем? — спросил Егор, поднимаясь на ноги.

— Да ну брось ты. Неужели нам не о чем с тобой побазарить? Присядь-ка сюда.

— А о чем мне базарить со стервятником? Кто на какой койке спать будет? Так это мне фиолетово, лишь бы не приставал ночью.

— Умничаешь, значит. Не хочешь с хорошим знакомым за один стол присесть?

— Ты мне никто, уясни себе это раз и навсегда, — твердо сказал Кудесник. — Ни хороший, ни плохой, ты для меня — марод…

— Чего заладил?!! — Кишар громко стукнул по столу банкой кильки. — Мародер, мародер! Есть что предъявить — валяй, нет — не трынди!

На какое-то время в бункере воцарилась тишина. Потом старик снова лег на лавку и захрапел. Одна толстая свеча на столе догорела до основания, вторая лишь наполовину, но в помещении вдруг стало темно, будто кто-то прикрутил фитиль в керосиновой лампе.

— Предъявить? — Губы Звягинцева скривились в жесткой усмешке. — Скольких бродяг ты на тот свет отправил, а? Леньку Сумоиста, Плута, Саксонца, Бина, Витьку Сказочника, Панкихоя, Ямайца — всех ты со своими дружками под нож пустил. Вы стервятники, ссыкуны и гниды. Сами в глубинку не ходите, пасетесь по границе периметра, поджидая очередное мясо с полосы. Может, кто-нибудь и принесет что-то толковое! Не так, скажешь? Не то предъявляю, может?