Дмитрий Матяш - Z.O.N.A. АТРИум

— Да что же ты делаешь? Дай-ка сюда. — Не в силах спокойно смотреть, как он неумело пытается ощипать птицу, она подошла к костру и присела напротив.

Кудесник усмехнулся и позволил ей взять из его рук глухаря. Ему понравилось, как девушка быстро перебирала пальцами, выщипывая перья. Сразу было видно, что она этому делу обучена с детства.

— Я видел, вы едите оленей, — сказал Кудесник, когда она воткнула в ощипанную птицу сделанный из ржавой железяки острый нож. — Не боитесь?

— Их едят не все, — метнула она в него колкий взгляд. — Мы не племя индейцев, у нас каждый за себя. Если кто-то решает есть оленя, никто ему не будет перечить. На болотах мало что водится съедобное.

— Почему же вы тогда не уйдете? Как вы там вообще живете?

— Уходили. — Девушка выпотрошила одну птицу и взялась за другую. — Но выходили на сухое место немногие, а некоторые потом возвращались. Нас мало кто принимает на суше за людей.

— Но ты все-таки решила попробовать?

— Решила. И никто не заставит меня передумать.

— Хм… Неужели такая решительность связана только с тем, что тебя не примут обратно в твоей деревеньке? У вас и вправду такие суровые законы? Или ты просто ждала повода, чтобы уйти?

— Не твое дело, — отрезала она.

Завороженный отточенными движениями ее рук, Кудесник перестал следить за костром, и пламя едва не погасло. Подбросив в огонь последние запасы, он снова ушел на болота искать пригодные для горения сухие дрова, а когда возвратился, в воздухе носился аппетитнейший запах жареной птицы. Девушка продолжала вертеть жердинки, чтобы «дичь» обжарилась равномерно со всех сторон, и в ее взгляде Кудесник уже не заметил первоначальной, затаенной, казалось, на всю жизнь злобы.

«Даже запах от приготовленной женщиной еды лучше, чем в бродяжных харчевнях сама еда», — подумал Кудесник, сложив принесенный хворост и подбросив несколько сучьев в костер.

Наколотое на жердины мясо темнело на глазах, превращалось из бледно-розового в коричневатое, источая раздражающий аппетит запах.

Хоть в этом был плюс болот — зверье здесь почти не водилось, поскольку вонь, к которой уже привык бродяга и которую никогда не замечала девушка, звери на дух не переносили. Ну а те, кто был слишком смел или глуп, забредая в поисках неизвестно для чего в самое сердце болот, отправлялись на завтрак к гельминтам. А потому здесь можно было смело жечь костры и зажаривать хоть слона — на запах могли сбежаться лишь мелкие, боязливые зверушки родом из обоих миров, которые терпеливо ждали окончания трапезы, чтобы поживиться остатками.

Кудесник подождал, пока девушка утолит голод, — по тому, как жадно она уплетала свою порцию, было ясно, что бедняжка не ела подобной пищи достаточно давно, — и потом лишь решился на диалог.

— Как зовут-то тебя хоть, скажешь? — спросил Кудесник, отложив в сторону пустую жердину.

Девушка перестала жевать и подняла на него ясные голубые глаза.

— Лена, — ответила она и впилась зубами в последний кусок «шашлыка».

— Вот так вот, значит: просто Лена, — мечтательно произнес Егор. — Очень приятно, Лена. — Он улыбнулся. — А лет тебе сколько?

Стрекот сверчков, отдаленный хор лягушек, мерно потрескивающий костер и начинающее темнеть на западе небо как нельзя лучше способствовали развитию диалога. И хоть Егор знал, что остаток светлого времени суток следует потратить на поиск кратчайшего пути к суше, желание узнать что-нибудь о своей временной компаньонке пересиливало доводы рассудка.

— Двадцать, — ответила она, когда с пищей было покончено. — Что еще? Размер ботинка? Тридцать шестой.

— Меня зовут Егор, — не обратив внимания на ее подкол, продолжил Кудесник. — Я живу в Корундовом Озере, это на границе средней полосы и белого периметра, там одни бродяги. Можно сегодня познакомиться со своим соседом, а увидеть его в следующий раз только через пару лет. На то они и бродяги, чтобы бродить, а не дома сидеть…

— Нам пора, — вдруг сказала она и поднялась на ноги, пресекая его попытки наладить контакт. — Темнеет. Дальше я поведу. До края болот отсюда еще версты три.

Кудесник затушил костер известным многим мужчинам способом, поднял свою худую снарягу и поплелся вслед за девушкой.

Примерно через час плутания по болотам почва действительно стала твердой. Воздух посвежел, появился приятный запах хвои и вечнозеленых кедров, запах озона. Они прошли на север еще пару километров, озираясь по сторонам и не сказав друг другу ни слова. Вернее, молчала девушка, Егор же то и дело пытался завести с ней разговор, да все безуспешно — она шла впереди него и игнорировала его вопросы. Остановились они, лишь когда солнце уже почти скрылось за верхушками сосен и со стороны болот потянуло холодом.