Сергей Вольнов - Zona Incognita

Он снова сделал паузу и задумчиво посмотрел на прохожих, которые суетливо торопились по своим делам мимо окна кафешки, столик в которой занимал последний сталкер. Только ему торопиться было совершенно некуда и незачем. Существование в бешеном темпе сталкерской жизни завершилось. Ради чего жить дальше — он пока не имел понятия. Цель дальнейшей ходки ещё предстояло сформулировать. Главное, правильно. Чтобы не остаться без хабара, необходимо знать наверняка, что ищешь.

«Но другой мудрец заметил, что если в мире жив хоть один человек, который помнит кого-то или что-то — оно продолжает существовать. Военному пенсионеру, отправленному на покой, разве запретишь вспоминать врагов, против которых воевал?.. Ни один человек не застрахован от ошибок. Даже сверхчеловек. Даже сверхсущность, которая захотела и стала человеком. На то и люди мы… И у нас никто не отберёт право на попытку. И на попытку исправить ошибку. В этой реальности осталась только игра в Зону. Здешний „СТАЛКЕР“ — исчезающее эхо, отзвук, тень чёрной были… Но пока в Зону хотя бы играют, она жива. А там, глядишь… не успею и обрасти пенсионерским жирком, как вновь позовёт меня Припять! Только неразумные живут одним днём. Разумные обязательно задумываются о завтрашнем, и если по-настоящему пожелать, чтобы…»

Он резко замолчал. Крепкая, ещё далеко не старческая с виду рука, сжимающая верный «Самсон», опустилась на столешницу.

За окном стояла одна из прохожих. Стройная, подтянутая, средних лет черноволосая женщина в чёрной кожаной куртке и кожаных же брюках. Она смотрела внутрь кафе, и сидящий за столиком пожилой мужчина понял, что возникшая словно из ниоткуда незнакомка не просто так, от нечего делать, здесь стоит, что она смотрит прямо на него. И не просто смотрит, а видит его.

А ещё через секунду он её узнал…

Она улыбнулась ему и энергично замахала рукой. Дескать, а ну-ка двигай сюда, брат-сталкер! Нечего рассиживаться на привале и ждать смерти, только в движении — жизнь.

Вскочив со стула и шагнув к выходу, мужчина уже понимал, что пресловутый «покой» скончался, толком не народившись. Без шуток, реальный шанс исправить собственную ошибку — вот, призывно машет рукой.

И с этой минуты он — уже не последний ловчий этого мира.

Теперь нас как минимум двое.

— Я ищу Луча, ты не знаешь, где он? — вместо приветствия быстро спросила она коллегу, выскочившего на улицу.

— Нет! Но если мы с тобой здесь, то могут быть другие уцелевшие. — Он тоже не тратил времени зря, тотчас перешёл к сути.

Сообщить ЕЙ об огненной гибели Луча и Бедлама язык не повернулся. Чем чёрт не шутит, а вдруг и вправду смерть можно переиграть?!

— Я не чую его, понимаешь… Тебя-то я сначала почуяла, а уже потом узнала.

— Ты можешь чуять?!

— Могу. И ты сможешь, если захочешь. Если по-настоящему захочешь…

— Да понимаешь… я однажды захотел по-настоящему и получил по полной программе. Наверное, потому больше не…

— Раз получилось, значит, ещё сможешь. Главное — цель. Мы ловчие желаний или где, спрашивается?!

— Вот именно, где мы, — буркнул он. — Я тут по ходу изучил тему. Ничего не осталось, кроме игр и книжек…

— Ха, и это ты называешь ничего?! Это не ничего. Далеко не! Это уже очень много…

— Да я уж сообразил, когда тебя увидел. — Он наконец улыбнулся в ответ. Поверил, что перед ним — не мираж. В груди разливалось тёплое чувство. Холод одиночества, леденивший душу ещё пару минут назад, отступал и съёживался. Так выжить вполне можно, спиной к спине против всех напастей и врагов…

— Мне бы новое имя, — неожиданно для себя сказал он и поторопился объяснить, даже не ей, а самому себе: — Прошлые уже не годятся, больно узкоспециализированные. Это тебе повезло с универсальным прозвищем. Я, кстати, не сумел узнать, кто тебя назвал и почему…

— Ха, вспомнил седую древность!.. Ладно, как-нибудь расскажу. Но сначала я тебе о другом рассказать должна. Из такой задницы успела в последний момент вырваться, глубже некуда… А ты — будешь Соратник. Хотя мы с тобой, похоже, благодаря совершенно разным причинам не выпали из реальности.

— Ничего-ничего. — Мужчина невольно расплылся в улыбке до ушей. — Напарница моего напарника — моя напарница!

Её взгляд вдруг опустился, и она внимательно посмотрела на рекордер, зажатый в его кулаке. Синяя точечка индикатора трудолюбиво светилась.

Невыключенный «Самсон», бесценное наследство московского репортёра Николая Андреевича Котомина, незабвенного сталкера Луча, продолжал исправно фиксировать звук.