Вадим Филоненко - Вадим Филоненко Бедуин

— Что ж… Ладно… Я уйду, — усмехнулся Потап. — Уйду. Но только в одном-единственном случае. Сказать в каком?

— Не надо. Я догадываюсь.

Он уйдет, только если я буду мертв.

— Зря ты так, Потап…

— Тема закрыта! Ну, что? Решение принято? Выдвигаемся к Стрелке?

Следующие несколько часов слились для меня в один ярко-красный вихрь дикой боли. В ноге, казалось, засели раскаленные иглы. Каждый шаг причинял мучения. Я буквально висел на Потапе, почти ничего не видя и не соображая. А ему мало того, что приходилось тащить меня, так еще надо было выбирать безопасный путь. Причем на глазок — не имея ни анализатора аномалий, ни дозиметра, ни даже самого захудалого маркера.

Впрочем, роль сигнальных маркеров неплохо играли камни, шишки, а то и просто комья земли. Вот с радиацией было хуже. Вполне возможно, что мы уже «наглотались» рентген по самое «не могу», но не знали об этом.

— Раз не знаем, и ладно. Будем считать, что их нет, — сказал Потап, когда я поделился с ним опасениями.

Нам пришлось преодолевать обширную болотистую местность с тучами мелкого кровожадного гнуса, от которого почти не спасали изодранные комбинезоны.

Перед болотом мы наконец-то сделали мне шину на сломанную ногу — остругали ножом две подходящие ветки, а пара длинных прямых палок, изготовленных из стволов молодой ольхи, послужила костылями. Теперь я мог худо-бедно ковылять сам, не придерживаясь за плечо Потапа. Его руки полностью освободились, он получил большую свободу действий и мог идти первым со слегой в руках, прокладывая безопасный путь через болото.

Но безопасный не означает легкий. Палки-костыли на такой зыбкой поверхности помогали мало — проваливались сквозь моховой покров, увязая в болотистой грязи. Здоровая нога то и дело скользила на влажных кочках, и тогда, чтобы не потерять равновесия, приходилось со всей силой наступать на больную. Мне казалось, будто какой-то ненормальный черт развел в моей голени адскую жаровню и медленно поджаривает ногу изнутри.

Прошли века, прежде чем болото осталось позади, сменившись территорией старого пожарища, поросшего березняком. Идти по нему оказалось одним удовольствием — сухо, светло, твердо. Просто отдых по сравнению болотом!

За березняком нас поджидал неприятный сюрприз — очень странное открытое пространство черной, местами присыпанной пеплом земли без единого дерева, кустарничка или вездесущего мха. В воздухе едва заметно пахло гарью.

— Либо тут совсем недавно был чудовищный пожар, либо это «Долина спящих гейзеров», — высказал предположение Потап.

В АТРИ так называют аномальные участки, где под землей прячутся огненные гейзеры. До поры до времени такого гейзера не видно и не слышно — вот как сейчас. Он активируется только тогда, когда в него попадает какой-либо предмет: маркер, камень или зазевавшийся бродяга. Тогда гейзер выбрасывает яростный столб огня, горит несколько секунд, превращая свою жертву в пепел, а потом вновь засыпает, поджидая новую добычу.

— Поищем обход? — предложил Потап.

Я смерил взглядом простиравшееся перед нами пространство. С запада оно тянулось, сколько хватало глаз, а с востока утыкалось в курумник — малопроходимый завал из камней. С моей ногой там нечего делать.

— Нет, Потап. Давай рискнем напрямик.

Вооружившись запасом шишек, мы двинулись через «Долину».

Шаг, остановка, одна из шишек отправляется в короткий полет, касается почерневшей, обугленной земли. Мы ждем, затаив дыхание. Секунда, вторая… Ничего. Чисто. Можно сделать следующий шаг.

И снова остановка. Потап кидает очередную шишку. Не успевает она упасть, как тотчас включается невидимый огнемет — в трех шагах от нас из-под земли вертикально вверх бьет ревущая струя пламени около двух метров высотой. Нас обдает страшным жаром, ощущение, будто стоишь у мартеновской печи. Через несколько секунд все успокаивается. Мы тщательно запоминаем место и шагаем рядом, где безопасно. Останавливаемся. Потап берет на изготовку следующую шишку…

Путь по «Долине спящих гейзеров» продолжался несколько часов. И это нам еще повезло, что в длину она была не больше километра.

Мы взмокли, запарились и решили сделать короткий привал возле небольшого бочажка, заполненного мутной водой. Близость к водоему, пусть даже такому гнилому, навевала иллюзию прохлады, что после огнедышащей аномалии оказалось чертовски приятным.

Я лег спиной на бархатное покрывало мха, положил руки за голову и посмотрел в свинцовое предгрозовое небо: