Роберт Шекли: Кровавый урожай

Я был в курсе всей истории Стена и Джулии. Думаю, многие земляне знают, чем она закончилась, но уверен, даже не представляют, как она началась. Я же собрал все материалы и утверждаю, что всего этого не случилось бы, если бы Стен однажды утром не получил вызов в суд.

В то утро Стену надо было ехать в деловую часть города, в Колониальную Торговую Палату, расположенную на улице Вессей. За день до этого раздался звонок в дверь его дома. Стен как раз сидел в лаборатории и плевал в потолок. Лаборатория занимала большую часть старого здания в парке Грамерси, унаследованного им от отца. В последнее время Стену не очень везло, и хоть он пытался убедить себя, что звонок связан с какой-нибудь ерундой, тонкий внутренний голос шепнул ему: «Это очень серьезно…»

Почти год он избегал врачей, но в тот день позвонил и договорился о встрече с доктором Джонстоном, проживающим на 59-й улице, где практиковали ведущие медики. И тут раздался звонок в дверь. Стен пошел открывать.

Перед ним стоял высокий худой мужчина в мятом сером костюме.

— Вы — профессор Маковский?

— Да, я, — подтвердил Стен.

— Вы тот самый профессор Маковский, который написал книгу о муравье Громогласном?

— Да, я, — повторил Стен. Ему полегчало. Наверное, парень читал эту книгу, она ему понравилась и он хочет взять автограф. — Чем могу служить?

— Я посыльный, — сообщил мужчина, вынимая из кармана сложенную бумагу и поспешно вручая ее Стену. — Вас вызывают. Удачного вам дня, доктор, — он повернулся и ушел.

Стен вернулся в дом и заглянул в бумагу. Он не представлял, для чего его вызывают, а в документе сообщалось только о том, что на следующий день он должен прибыть в здание суда В, на улице Вессей, 311, или его приведут туда в принудительном порядке.

Удачного вам дня.

Ну и шуточки у них.

Стен так давно не радовался новому дню, что успел забыть о том, как это делается.

На следующий день с утра пораньше он отправился на улицу Вессей. Троллейбусы снова катили по Бродвею мимо недавно отреставрированных зданий. Погода стояла прекрасная. И, несмотря на депрессию. Стен почувствовал себя чуточку лучше. В таком состоянии он добрался до места назначения.

На улице Вессей располагались жилые и административные здания. Некоторые были достаточно старые, построенные еще до нашествия инопланетян и чудом уцелевшие во время анархии, воцарившейся с их появлением. А некоторые, сожженные дотла, недавно восстановили. Таких было намного больше, чем сохранившихся. Стену хотелось бы принимать участие в освобождении планеты с самых первых дней. Наверное, здорово было возрождать цивилизацию и мечтать о будущем. Теперь это стало делом прошлого… более или менее.

Настали славные времена: Америка выходила из кризиса, промышленность возрождалась. Очень многие сколотили огромные состояния. Хотя, конечно, некоторые и разорились. Ведь должны же быть и неудачники. К их числу принадлежал и Стен.

Он поднялся по каменным ступеням здания Уголовного суда. Клерк в холле проверил его вызов и объяснил, как добраться до нужной комнаты. Маковский вошел в небольшое помещение. Перед высокой конторкой стояла дюжина стульев. На двери висела табличка: «Судья Якоб Лесснер, председатель». За конторкой сидел маленький мужчина в черной мантии. Он поинтересовался:

— Доктор Стенли Маковский?

— Да.

— Входите. Надеюсь, вы знаете, зачем вас вызвали?

— Нет, не знаю.

Судья Лесснер нахмурился:

— Вашему адвокату следовало лучше вас информировать.

Стен кивнул, хотя прекрасно знал, что последние несколько дней не отвечал на звонки адвоката.

— Ну, все очень просто, — судья стал рыться в бумагах на столе, пока не нашел нужную. — Вот правительственный указ о том, что государство конфискует у вас космический корабль.

— «Доломит»?

— Да, именно так называется ваш корабль. Отныне вам запрещается летать в другие галактики.

— Но почему?

— Месяц назад вам послали правительственное уведомление, в котором предписывалось немедленно оплатить счета.

Стен подумал, что, наверное, это письмо валяется на его столе среди нераспечатанной корреспонденции. Он чувствовал себя так плохо, что ему было не до почты. Ведь в большинстве посланий ничего хорошего не прочтешь: либо он терпел убытки или вообще прогорал, либо его патенты оплачивались по самому низкому тарифу. Но чаще всего это были просто налоговые квитанции.