Андрей Белянин - Лайнер вампиров

Меня бросало то в жар, то в холод после каждой её фразы. А коварный Флевретти только утвердительно кивал, соглашаясь со всем, что она говорила. Мне же хотелось тихо придушить обоих. Может быть, я уже смирился с перспективой «стать» геем и уже копирую их психологию?

— Милый, мне кажется, месье Жерар прав и другого выхода у вас действительно нет, — нежно продолжала Эльвира, утешительно гладя меня по руке. — Я сама звонила им, пыталась договориться, но мне сказали, что журналистов они не любят ещё сильнее, чем мужчин, и меня туда тоже не пустят. Хотя если переодеться, перекраситься, взять чужие документы и изобразить, что я нанимаюсь к ним в прачки, то… Шанс есть, но на это может уйти много времени, а расследовать вам нужно по свежим следам. И, честно говоря, никто из обслуживающего персонала им не требуется…

— Ты уже столько успела выяснить? Это ведь даже не твоя работа.

— Пара звонков, чего особенного? Просто Жерар попросил. Он знал, что меня это заинтересует. Это же будет сенсация! Их университет окружён тайной, о их жизни так мало известно, мне ещё никогда не удавалось раскопать о них хоть что-то. Это будет бомба! — восторженно вскинулась она. — Читатели придут в восторг. А если там действительно произошло убийство и вам удастся его раскрыть, то это будет главным событием дня после нашумевшего дела с заядлым серийным убийцей-карликом, которое ты так блестяще раскрыл, и я ещё больше укреплю свой пьедестал лучшей журналистки округа! Ну ради меня, дорогой, пожалуйста…

Это было последним снарядом, пробившим крепость моего упорного сопротивления, и последней каплей, подточившей ноги моего глиняного колосса.

— Хорошо, уговорили, — с трудом пробормотал я.

— Вот и чудненько! — Эльвира чмокнула меня в щёку и тут же убежала, сославшись на срочную работу, но обещая зайти после обеда.

В следующую минуту я стоял перед шефом и слушал его распоряжения:

— Итак, вы проникаете в святая святых женского закрытого университета. На моей памяти такого не было лет пятьдесят, да и раньше случилось бы вряд ли. Однако для выполнения задания вы должны «стать» геем. Думать как гей, выглядеть как гей, действовать как гей.

— Я это уже понял, — едва не зарычал я и тут только уловил последнюю часть фразы. — Но-но, только не действовать!

— Речь идёт о манерах общения с окружающими, мягкости, обходительности, понимании женщин и всё такое прочее. Из-за отсутствия мужчин там у вас не будет реальной угрозы, так что не тушуйтесь, вам не придётся играть гея до конца.

— До какого… конца?!

— Стыдитесь, Брадзинский!

Но, несмотря на то что весь наш диалог строился в таком вот стиле, он всё-таки немного меня успокоил. Хотя, конечно, перспектива того, что все в городке отныне будут считать меня геем и скорее всего в памяти большинства мокропсовцев это останется навсегда, не радовала. Более того, от одной мысли, что я теперь вечно буду здесь «голубым», бил нервный озноб и охватывала паника. Я с трудом взял себя в руки, понимая, что всё равно отступать уже некуда. Долг превыше всего! Но почему, почему, почему всегда именно я…

— Какие будут указания, шеф?

— Для начала приведите в соответствие свой внешний вид. А уже после обеда вас ждут в Сафо. Не забудьте о косметике, сколько помню по фильмам и модным журналам, у вас как минимум должны быть подкрашены ресницы и выщипаны брови. Выбор губной помады оставляю за вами, на мой вкус, берите бордовые оттенки.

— На ваш вкус?! То есть вы бы предпочли бордовый… Я запомню, шеф.

Что мне оставалось? Не дожидаясь обеда, я направился в ближайший магазинчик одежды, сеть которых держали желтокожие домовые из Тайланда, и прикупил кремовую рубашку, обтягивающие брюки зелёного цвета с разводами, а подумав, ещё и шляпу.

Всегда хотел носить такую широкополую, с высокой тульёй, но смелости не хватало, да и к мундиру не очень шло. Поля шляпы затеняли небольшие рога у меня на лбу, что с моей точки зрения придавало мне романтичный и интеллигентный вид. Потом выбрал самую дешёвую тушь, два тюбика губной помады и до кучи розовую пудру. Мало ли, вдруг пригодится?

В участок я вернулся одетый так, как, по-моему, должен был выглядеть настоящий «голубой». То есть я в обычной жизни в такое добровольно не нарядился бы и под угрозой расстрела. Флевретти одобрительно кивнул и, достав из ящика своего стола, великодушно подарил мне тёмные очки, слишком похожие на женские, чтобы это были его. Я попросил помочь мне с подкраской ресниц и, сжав зубы, терпел, пока он, высунув от усердия язык, мазюкал меня чёрной щёточкой.