Андрей Белянин - Лайнер вампиров

— Что случилось? — За моей спиной неожиданно возник запыхавшийся шеф.

— Где вы были?

— Да прямо здесь. А что произошло?

Я обрисовал ситуацию. Он взволнованно кивнул.

— Вы что-нибудь видели? Что-нибудь подозрительное? Как это могло случиться? Есть зацепки?

— Пока нет, — вынужденно признал я. — Но мы ищем.

Комиссар снова кивнул:

— Продолжайте.

У него был растерянный и даже слегка напуганный вид. Не думаю, что и я сейчас выглядел лучше.

Вторым подозреваемым был высокий лысый чёрт в форме почтальона, вернее, не совсем подозреваемым, мне показалось необычным только одно — перчатки на руках. Они были тонкие и облегающие, но посреди лета! Это не могло не вызвать вопроса: «Зачем?» Кроме того, я припомнил, что он одним из первых кинулся на помощь девушке и до сих пор находился рядом с ней, кричал и суетился, в общем, всячески мешался под ногами полиции и санитаров. Но намеренно он это делал или из глупости и желания помочь?

Я хотел подойти к нему и задать пару вопросов, но шеф как будто прочитал мои мысли.

— Вы смотрите на руки нашего почтальона месье Сабнака? Ха-ха. Выбросьте из головы. Он у нас со странностями, в любое время года ходит в перчатках, я, собственно, и не припомню, видел ли я его когда-нибудь без них. А ведь он у нас уже два года на почтовой службе.

Девушке тем временем оказали медицинскую помощь. К счастью, ожоги были не такими сильными, какими казались вначале. И тем не менее её всё же пришлось госпитализировать. Врачи обещали сделать всё возможное и невозможное. Видя, что «скорая» отъезжает, я задержал их, попросив дать мне одну минуту.

— Только минуту. Состояние очень тяжёлое.

— Вы что-нибудь видели? — спросил я пострадавшую, осторожно взяв её за руку.

Она открыла глаза. Взгляд у неё был как у больной коровы, и такой страдальческий, что сердце сжималось. За все три года полицейской службы я так и не привык к чужой боли. Иногда это очень мешает работе, особенно в ситуациях, подобных этой, когда нужно максимально сохранять отрешённую чёткость мышления. Ужасно злюсь на себя за это. Видимо, настоящим профессионалом мне не стать, не хватает хладнокровия.

Она шмыгнула круглым пятачком, личико перекосилось (но от физических страданий или от душевных?), и покачала головой.

— Я… ничего не помню… я… всё так неожиданно и больно… мама…

— Всё будет хорошо.

Я ободряюще сжал её руку и кивнул санитарам. Они задвинули носилки в машину.

Отходя назад, я с кем-то столкнулся спиной. Ну кто тут лезет под руку?! Я оглянулся, собираясь сделать строгий выговор, и увидел миловидную чертовку лет двадцати трёх, в невероятном мини, с глубоким декольте и с профессиональным фотоаппаратом в руках. Что-то в том, как она отпрянула, показалось мне очень знакомым…

— Вы лезете под санитарную машину, мешаете врачам.

— Я здесь тоже не в куклы играю, — буркнула она в сторону, вжимая голову в плечи и всем видом показывая, что ей крайне некогда.

Ах вот это кто! Ну-у на этот раз я её так не отпущу.

— Это вы за мной следили ночью? Фотографировали и опубликовали эту злобную вымышленную статью? Вы знаете, что вам полагается по закону о клевете? А что сейчас здесь делаете? Ходите за мной по пятам и вновь собираете материал для своих газетных инсинуаций…

— Вот ещё! Сколько вопросов, и все о вас. Я должна написать заметку о празднике. А теперь ещё и об этом… кошмаре!

— Понятно. Только, кажется, в суматохе вы забыли надеть юбку, — фыркнул я. А сам невольно отметил, какие у неё глаза, огромные зелёные озёра, в них целый мир, они так и вытягивают душу.

— Я надела юбку!

— Простите? Задумался…

— Я говорю, что надела юбку!

— Простите ещё раз, я подумал, это просто широкий ремень. Теперь понятно, почему он с бахромой, а то казалось, что просто поистрепался.

— Да, слегка, потому что его носила ещё моя бабушка, — съязвила она. — Тогда и вы простите меня, но я должна делать свою работу. Как и вы свою!

И, перекинув сумочку поудобнее, она решительно зашагала прочь.

— Ваша работа — писать клеветнические статьи на полицию? — повысив голос, поинтересовался я ей вслед.

Она обернулась, её лицо горело возмущением, а глаза-озёра превратились в бушующие океаны.

— Поиск истины. Так же как и у вас.

Я фыркнул. Ну конечно, полиция и журналисты — близнецы-братья…

Мы с капралом оцепили жёлтыми ленточками место преступления. Исследовали его дюйм за дюймом. Но ничего, за что можно было бы сразу зацепиться, не увидели. Вечером я заехал в больницу навестить пострадавшую. Её звали Селия Кадабрус, из северных чертей, крупная девочка.