Дмитрий Силлов - Кровь охотника

Краем глаза я отметил, что девушкам интерьеры Русовой «нычки» тоже не понравились. А вот мне понравилось, что у первого же окна я углядел готовый к применению крупнокалиберный пулемет на станке, ненавязчиво вписанный в интерьер. Кстати, вполне в духе Вельского прикидывать, сверяясь с энциклопедией фэн-шуй, как будет сочетаться с обоями похожий на гигантского стального тарантула полутораметровый «Утес». Правда, слышал я, что многие коллекционеры порой умудряются пристраивать в своих хоромах массово-габаритные макеты реального оружия чисто для придания жилищу стиля. И на всякий случай поинтересовался у Руса:

— ММГ? [6] ММГ — макет массово-габаритный, боевой образец огнестрельного оружия, переделанный таким образом, чтобы исключить возможность производства выстрела из него. Изготавливается на законных основаниях для свободной продажи коллекционерам.

— НСВ! [7] НСВ «Утес» — станковый крупнокалиберный пулемет конструкторов Никитина, Соколова и Волкова (НСВ). — укоризненно ответил хозяин «нычки». По его тону можно было не сомневаться, что пулемет вполне рабочий и готов к применению в любой момент.

Я удовлетворенно кивнул.

Пока мы поднимались на второй этаж, я обнаружил еще минимум две огневые точки. Что ж, насчет возможности «отсидеться» Рус был абсолютно прав. Судя по той чаще, что окружала «нычку», через леса что-то тяжелое сюда вряд ли удастся подвести. Да и если подвести — развернуть не успеешь, семейство НСВ и замеченных «Кордов» в фарш превратит кого угодно при малейшей движухе в границах видимой зоны. Дорога наверняка контролируется, да и заминирована небось по всей протяженности. Знаю я эти штучки Вельского — любителя подорвать врага неожиданно и красиво. С виду дорога и дорога, а то, что под ней схоронено, лишь ждет, когда рычажок на пульте щелкнет. Цепь замыкается, мины активируются — и привет нежелательным гостям по всей длине трассы.

— Так, девушки, вон там и там ваши комнаты, — указал на две ореховые двери ставший неожиданно галантным Рус. — В них есть все, чтобы приготовиться к ужину. Через полчаса все собираемся в столовой.

Девчонки перечить не стали. Оно и понятно: помыться и почиститься после всего произошедшего — святое дело.

Мы с комотдом тоже выглядели далеко не ангелами. Когда девушки скрылись в своих спальнях, Рус ткнул пальцем еще в одну дверь, при этом почему-то глядя в пол.

— Твоя комната вон та, слева, командир.

— Говори, чего сказать хочешь, — произнес я, не трогаясь с места.

— Я это… ну…

— Ты про Ладу?

Рус молчал, разглядывая узоры штучного паркета.

Вот уж в чем невозможно было заподозрить сержанта Вельского, так это в нерешительности. А вот поди ж ты… Хотя в таких вопросах это нормально. Он небось уже извелся весь — и хочется, и, типа, у командира бабу отбивает.

— Все нормально, — сказал я. — На меня не оглядывайся. У нас с ней ничего не было. Не скрою, понравилась она мне вначале, но не срослось. И теперь уже не срастется.

— Неужто Маргарита? — удивился Вельский. — Она ж тебе в дочки годится!

— Годится, — кивнул я. — Но, знаешь, этот вопиющий факт мне как-то по барабану. И ей вроде как тоже.

— Ну ты даешь, командир! — сказал Рус то ли с восхищением, то ли с завистью. Но уж никак не с осуждением. Правда, если бы и осудил, думаю, это меня не особо тронуло. Моя щека, какое-то время покоившаяся на груди Маргариты, все еще хранила волшебный аромат бархатистой девичьей кожи. Какой там к чертям возраст? Да пошли далеко и надолго все условности этого мира, который легко можно променять на одну ноту одуряющего запаха, витающего в воздухе возле твоего лица…

Если честно, насчет «по барабану» ли Маргарите мой возраст и вообще, нравлюсь я ей или нет, — всё это было для меня под большим вопросом. К которому в последнее время я частенько возвращался, поворачивая и препарируя его в голове и так и эдак. Странное для меня состояние. Никогда не заморачивался всей этой чушью про любовь-морковь, но запах волос, глаза и улыбка этого волчонка явно были мне небезразличны. Хотя ладно, чего морочиться попусту? Время покажет что к чему и само все расставит на свои места…

Комната, которую мне выделил Рус, ничем не отличалась от той, в замке, где я превратился в Аполлона. Правда, пределом женских мечтаний оставался я недолго. Свежие раны на лбу, щеке и плече хоть и закрылись, но шрамы выглядели достаточно отвратно. Интересно, бывают у Охотников как у нелюдей Перерождения в новолуния или так теперь и ходить покоцанным едва ли не хуже, чем было раньше?