Сергей Слюсаренко - Константа связи

— Заходите, у меня как раз чай поспел, — гостеприимно предложил он.

Но Вадим медленно поднял свой автомат и, ничего не говоря, выстрелом разнес несчастному инвалиду голову. В следующей комнате оказалась пара молодых людей, они спали, когда ворвался Малахов. Юноша попытался заслонить собой свою спутницу, но Вадим ударом приклада свалил его на пол. Одним движением руки Малахов приковал юношу наручниками к батарее. Потом резко сдернул одеяло с девушки, она пыталась прикрыться руками, но это только развеселило нападавшего. С хохотом Малахов медленно отрезал грудь девушке, не обращая внимания на ее крики, а потом тяжелые стоны, и, насладившись видом текущей крови, убил обоих. Так, сея страшную смерть, он двигался по коридору. В предпоследней комнате оказалась женщина, рядом с ней стоял и держался за юбку ребенок двух лет. Когда женщина упала на пол с простреленной головой, ребенок закричал «Мама, мама!». Удар ботинка оборвал детский крик.

— Ну и? — Казалось, ролик не произвел на Вадима никакого впечатления. — Что еще в сети повесили любители нелинейного монтажа и асы моделлинга?

— Ты будешь смеяться, но вот этот ролик шел в прямом эфире в то время, кода ты штурмовал этот самый дом культуры. Кто-то перехватил сигнал и запустил его в трансляцию на основных информационных каналах телевидения. СНН, 5-й канал, ну и прочие любители политзаказухи.

— Как транслировалось? — остолбенел Вадим.

— С твоего коммуникатора. Повторяю, кто-то перехватил частоту и пустил в коммерческий канал.

— Как так?.. — начал Вадим и замолчал.

— И еще. Ольга от тебя ушла, потребовав от нас заочного развода.

Вадим уставился в лобовое стекло «Волги», словно пытаясь пересчитать на нем пылинки.

— Жаль, что вы не добавили «вот кстати». Что еще?

— Остальное — мелочи. Тебя сегодня утром приговорили к смертной казни за преступление перед человечеством. Казнь будут транслировать, — Лазненко глянул на часы, — через двенадцать минут. Из Центра ты официально уволен с лишением всех званий и регалий. Группа распущена и находится под следствием.

— Может, и вправду мне было лучше не отскакивать от того борта? — задумчиво спросил Вадим.

— Вот что хорошо — так это то, что ты первый за последние шестьдесят лет, кого будут казнить публично. И последнее. Ты не убил никого. Никого, кто бы этого не заслуживал. Нас подставили. Но это уже другая история, — закончил Лазненко. — Только об этом никто, кроме тебя и меня, не должен знать… Пока не разберемся, кто же, вернее, что за организация нам это устроила. Так что давай начнем с отмены угрызений.

— Да, действительно, это просто замечательно, — с сарказмом ответил Вадим. — А Ольга?

— Если она не верила тебе, то зачем что-то доказывать? Можно подумать, что ты сильно сожалеешь. Все и так к этому шло.

— А что ребята знают? — Вадим смотрел в лобовое стекло машины, уже не считая пылинки и не стараясь разглядеть улицу. Ему все окружающее казалось далеким и не важным.

— Для твоей группы — ты тоже погиб. Но они знают, что этот ролик — чудовищная ложь.

— Вы думаете, я вам верю?

— Раньше верил? — Генерал спокойно и строго посмотрел Малахову прямо в глаза.

— В общем, да. Как правило. Только лично вам.

— А что поменялось? — совершенно безразличным голосом спросил Лазненко.

— Ничего. Но то, что произошло со мной, не выглядит розыгрышем или иллюзией. — Малахов никак не хотел окончить этот разговор. Он словно нарочно старался обратить его в конфликт, в спор, в ругань, только не превращать в простую светскую беседу.

— Верить мне ты должен. Именно теперь. Сейчас едем на твою новую квартиру. Там я тебе расскажу, как ты будешь жить дальше. — Лазненко сохранял невозмутимость школьного учителя географии.

— А казнь посмотреть можно? Редко кому приходится видеть репетицию собственной смерти, — поинтересовался Малахов.

— Успокойся, наши моделлеры тоже знают толк в своем деле, так что…

— А где мы? — Вадим смотрел на незнакомые улицы за окном машины.

— Киев. Так надо. — Лазненко не был расположен обсуждать этот вопрос.