Сергей Слюсаренко - Константа связи

Там было еще что-то не важное, и я не запомнил.
Я очень расстроился. Оказывается, мой отец жив, а мама не хотела говорить. Я не стал бабушку ни о чем спрашивать, ведь она не разрешала мне лазить в секретер. И еще это странное слово «тираторе». Я долго искал в интернете и не мог найти, что это значит. Я уже думал, что это, наверное, такой титул у разведчиков, ну вроде рыцарь, там, или еще как. А потом записал латинскими буквами, и мне гугль выдал, что это просто по-итальянски «Стрелок». В общем, ничего такого особенного.
А вечером пришли к бабушке гости. Они были очень смешные. Дядя Герман что-то сделал с бабушкиным компьютером, что на нем пошли все игры, тетя Клава сказала, что научит меня водить машину, когда в следующий раз я приеду в Москву. И сказала еще, что это будет совсем скоро. И еще они почему-то очень радовались, что для какого-то Тимура нашли антивирус. Это они бабушке рассказывали и еще говорили о подготовке какой-то миссии. В общем, когда они уходили, сказали, что вот-вот все устроится и что мы еще в космос полетим. А я смеялся, ну кто же сейчас в космос летает?
В общем, потом бабушка, провожая меня домой, в Минск, сказала, что, может быть, папа и жив, просто командировка затянулась, а то, что он погиб, это было ошибкой. И дала мне с собой в самолет очень много денег, сказала, что это папа давно еще, когда в командировки ездил, копил на большой подарок мне.
Мама меня встретила в аэропорту и сразу спросила, чего это я такой довольный. Но я не хотел при дяде Саше говорить и сказал, что просто рад всех их видеть. А потом, когда он был на работе, я сказал маме, что, мол, папа жив, и рассказал про деньги, которые дала бабушка. Мама сказала, чтобы я не верил всяким глупостям, а когда пересчитала деньги, то еще сказала, что деньги ей очень нужны, потому что она себя плохо чувствует, и пока я буду в лагере, ей и дяде надо будет как следует подлечиться в санатории. Она сказала, что потом мне отдаст или что-нибудь купит, например, осеннее пальто. Тем более что в лагере мне деньги не нужны.
Хорошо, что я ей только половину показал. А назавтра она отвезла меня на вторую смену в лагерь «Юный буржуа» в Крыжовку. Много лет назад этот лагерь назывался «Юный коммунаровец», и даже кое-где надписи такие остались, но понятно, что в наше время нельзя называть детские лагеря так глупо.
Оказалось, что в лагерь в этом году мы опоздали. Мама не могла в нужный день поехать со мной, а на следующий уже все отряды были сформированы. Пацаны уже подружились и меня не хотели сначала брать ни в какую команду. В общем, сначала было очень скучно, я даже в футбол не играл. Я подружился с одним пацаном. У него была смешная фамилия Рудик, и мы с ним все время торчали в лесу за забором. Конечно, за территорию нельзя было уходить, но кто мог узнать? В общем, как-то устроилось все помаленьку.
А вот однажды воспетка нас предупредила, что завтра в лагерь приедет настоящий сталкер и будет рассказывать что-то интересное. Я сразу спросил, а что, разве это не вымышленный персонаж из книжек про Зону? А все вокруг засмеялись. Все смеялись, потому что я думал, что книжки про Зону — это сказки, ну типа приключения и фантастика, а оказывается, все это правда и написано по материалам реальных событий.
И вот, в общем, все собрались в клубе слушать этого сталкера. Он вышел из боковой двери на сцену. Он был такой большой, с круглой блестящей головой, он, видимо, ее брил и намазывал специальным маслом, чтобы блестела. На нем был бронежилет, за спиной автомат, на поясе был громадный нож и кобура с черным пистолетом. У него были такие штаны, у которых много карманов, и ботинки на шнуровке прямо аж до колена. Он начал выступать и сказал странные слова: «Ну что, как поживаете, радиоактивное мясо?», как будто это мы из Зоны, а не он.
Но потом было очень интересно. Он рассказывал про всяких чудовищ, про то, как он один ночью переплывал большое озеро, и был шторм, и за ним гнался громадный подводный монстр. И потом он показывал, какими приемами надо убивать кровососа. Оказывается, надо, когда нападает кровосос, сделать шаг в сторону, чтобы он проскочил мимо, и схватить его за щупальца, но снаружи. И все, тот уже никуда не убежит. А со снорками так вообще оказалось совсем просто. Оказывается, снорк, когда прыгнул, так уже в полете не может поменять траекторию. И поэтому надо всегда, если снорки нападают, становиться спиной к толстому дереву. Снорк как прыгнет, а ты сразу бери и отскакивай в сторону. Снорк бабах головой об ствол — и готов. У них, сказал сталкер, черепушки слабые.
И еще он рассказывал, что у сталкеров всегда дружба и взаимовыручка и что сталкер погибнет, но друга в беде не оставит. И что закон у сталкеров, во-первых, никогда не пить и, самое главное, никогда не курить. Мишка Лисовский, он сидел рядом, густо покраснел. В общем, сталкеру хлопали, он кланялся, и его все пошли провожать. Но он сказал, что у него еще дела с начальником лагеря, и они там сидели долго с вожатыми и пели песни, даже после отбоя.
Я просто выходил в туалет, он у нас снаружи, и видел, когда сталкер уезжал. Он почему-то уезжал на микроавтобусе, у которого сбоку была надпись «Театр юнага глядача г. Мiнск». Наверное, он потом еще в Минске будет выступать перед детьми. Я думаю, не каждый день увидишь живого сталкера. Вернее, их вообще не видно.
А наутро воспетка сказала, что дирекция лагеря объявляет конкурс на лучшую инсценировку про Зону. И что тот коллектив, который победит в конкурсе, будет награжден экскурсией в Чернобыльскую Зону, и нас не просто вокруг повезут, а даже проведут через кордон и разрешат сделать представление перед настоящим сталкерским коллективом. И подарят настоящие артефакты. Я лично в это не сильно верил. Но пацаны вдруг стали собираться кучками и придумывать, кто интереснее про сталкера сделает постановку.
Ну, мы с Рудиком решили сами тогда. Ведь не важно, сколько человек в спектакле, можно и вдвоем такое придумать. Мы сначала решили сделать ножи, как у того сталкера, но только деревянные. А Рудик на родительском дне договорился, что его папа привезет нам в понедельник два противогаза. Очень важно было еще бронежилеты сделать. А носки черные можно было поверх треников натянуть, и они были бы точно как ботинки у того сталкера.
Ну а потом мы стали придумывать приключения, в общем, Рудик все говорил, что он лучше придумывает, а я не выдержал и проболтался. Я сказал, что лучше знаю, потому что мой отец там, в Зоне, был и пропал. Что он был сталкером, и я лучше знаю, что там и как. Рудик не поверил, а потом говорит, а какая кличка у твоего отца? Если он такой знаменитый сталкер. Я возьми и опять ляпни — «Стрелок». Ну, это почему-то на Рудика подействовало, и он стал слушаться.
Но Рудик, наверное, тоже проболтался. Вечером после отбоя к нам в палату, когда уже воспетка улеглась, пришли три пацана из старшего отряда. Они поставили Лисицкого на стреме, сами заперли палату стулом изнутри и заставили меня встать. Старший из них, его по имени никто не называл, все звали Кацо, мол, это по-грузински «друг», хоть он никакой и не грузин был, говорил, что я языком много ляпаю и что нечего про Стрелка тут сказки рассказывать.
Мне надо было не выпендриваться и сказать, что я пошутил. А мне вдруг стало так обидно. Я ведь знал, что мой отец — герой Зоны, что он вообще самый лучший и они все его недостойны и что нельзя так вот меня заставлять говорить, что мой отец не Стрелок. Они повалили меня на кровать, и Кацо, пока остальные двое держали меня за руки, разбил мне нос. А потом сказал, чтоб каждый из палаты подошел и стукнул меня. А я так и не заплакал. А когда первый подошел ко мне, чтобы ударить, я вывернулся, схватил табуретку и прямо по башке Кацо заехал. Там такое поднялось. Прибежала воспетка, всех разогнала, мне кровь потом с носа смывала. А я знал, что теперь я точно сделаю все, чтобы попасть в Зону. Я найду своего отца, ведь он же там, в Зоне. И потом посмотрим, кто врет, а кто нет.