Андрей Валерьев - Форпост. Найди и убей

Когда Ваня дотащил деда и его бесценное ведро до запруды, он уже был не в состоянии говорить. Во рту — Сахара, а глотка — словно ободранная наждачной бумагой. Иваныч же, кивнув на плотинку и изрядную лужу за ней, только и смог выдавить:

— Молодец.

А дальше в жизни Ивана наступили самые длинные тридцать три минуты, которые потребовались на то, чтобы сначала при помощи песка и пучка травы постараться очистить грязь и ржавчину с ведра. Потом осторожно начерпать в него относительно чистой воды, процеживая ее через рубашку, и дождаться когда вода в ведре, поставленном на костер, закипит. А после всего этого — переглянуться с дедом и пулей лететь назад к машине и выискивать в бардачке у Иваныча складной походный пластмассовый стаканчик с надписью «Турист». Согнувшись при этом в три погибели, чтобы не напороться на острые ветки, которые ранили старика. И лишь в пятый за сегодняшний день раз добежав от «парковки» до «оазиса», Иван смог перевести дух. За то время, что он отсутствовал, Иваныч при помощи крепкой палки снял ведро с огня и поставил его прямо в лужу — остывать, так что, когда Маляренко принес стакан, его ожидал не кипяток, а вполне теплая и слегка отстоявшаяся вода.

Иван посмотрел на деда и протянул ему стакан:

— Пей. Первым.

Горло саднило неимоверно.

В далеком уже студенчестве у Ивана был приятель. Приятель не пил пиво и не таскал гири, зато был заядлым туристом и целых два раза, преодолевая лень и инертность Вани, вытаскивал его с собой в походы. По прошествии лет Маляренко смутно помнил, куда и зачем они ходили, но кое-что отложилось в памяти навсегда. Ваня хорошо запомнил то блаженное состояние, в которое приходил его организм после первой кружки чая на привале. Когда можно было перевести дух, вытянуть ноги и просто наслаждаться тишиной, покоем и запахом костра. Именно этим Иван сейчас и занимался. Весь день они с Иванычем потратили на добычу воды. Утолив первую жажду, Маляренко критически переосмыслил некоторые свои действия по постройке запруды и процессу фильтрования. Свежий взгляд здорово помог, и за три последующих часа Иван добыл и переработал почти пять ведер воды. Причем прозрачной! Маляренко законно гордился собой. Заполнив все пустые пластиковые бутылки из-под минералки, Иван потратил все остальное на умывание и стирку. Совсем отстирать от крови одежду не удалось, но Иван все равно был доволен — одежда не стояла колом и не пахла. А следы крови он планировал отстирать в будущем. Сидя в тени кустов, Маляренко посмотрел на Иваныча, который, напившись воды, лежал на брезенте неподалеку.

— Дед, как самочувствие? — Иван мысленно прикидывал, что он может сделать, и вспоминал все, что помнил о медицине. — Надо повязку менять. А то эта рубашка черная уже. У тебя в машине аптечка есть?

Старый таксист сделал лишь неопределенный жест, мол, если надо — аптечку найдем.

— Сможешь повязку сменить?

— Не знаю, — Маляренко вздохнул. — Никогда этого не делал. Я тут глянул — здесь следов зверья полно. Наверное, ночью на водопой приходят. Надо бы к ночи назад к машине идти. Просеку забаррикадируем — никто не пролезет. Пойдем, дед. Надо двигаться.

Назад шли не торопясь. Залитые литры воды создавали приятную иллюзию сытой тяжести в животе. Кроме того, Иван тащил две бутыли и полное ведро. Да и дед, как с усиливающейся тревогой думал Маляренко, был совсем не такой бодрый, как с утра. Чтобы развеять эти тяжелые мысли, Иван решил обсудить вторую по значимости невзгоду.

— Иваныч, а у тебя в машине нет ничего пожрать?

— …

— Да понятно… это я так… на всякий случай спросил. Я сегодня весь день ягоды, грибы высматривал. Ягод нет никаких…

— Жарко для грибов, — невнятно пробурчал таксист. — Надо к морю идти. У меня в багажнике снасть имеется.

— Это здорово! — обрадовался Ваня. — А то я ни разу не рыбак. Покажете, как ловить, хорошо? — Незаметно для себя Иван снова начал называть Иваныча на «вы». Родившийся и выросший на Востоке Маляренко автоматически всегда обращался к людям старше него по возрасту на «вы». Даже к бездомным, которых выпроваживал из своего подъезда. Бомжи офигевали от такого к себе обращения и безропотно удалялись. Хотя, возможно, все дело было во внушительных габаритах вежливого жильца.