Беркем Атоми - Ржавые Острова, две части

Теперь платформа стала напоминать довоенную рекламу — она уже не просто горела, а словно старалась продемонстрировать абсолютно все виды пламени, существующие в природе — сквозь тающее на глазах голубоватое поле в отвлекающую группу устремились трассы всех калибров, начиная с тридцати и заканчивая 7.62 мм, на верхней площадке снова замигали короткие неяркие вспышки работающих на глазок минометов, а со второго яруса навстречу нападающим обманчиво-медленно поплыли красноватые точки ракетных выхлопов. Однако эффективность огня резко уменьшилась: главный калибр платформы, минометы и тридцатимиллиметровые артустановки, стреляли теперь наобум господа Бога и на средней дистанции были практически бесполезны.

Почуяв слабость врага, главная ударная сила Хайнца устремилась вперед, заходя на цель по спирали, дабы не лишиться угловой скорости, облегчая наводчику прицеливание, и не угодить в результате под мину либо очередь артустановки. Лодки Хайнца наперегонки неслись к высящейся посреди моря черной громаде, ведь позади оставалось самое гиблое место, самая убойная дистанция для одинаково вооруженных противников, на которой враг лупит по тебе наводясь по локатору, из-за толстых броневых щитов, ему не мешает качка, а грузоподъемность лодки не ограничивает его в боезапасе и позволяет не отсекать по пятнадцать-двадцать патронов, спокойно используя штатное охлаждение стволов забортной водой.

Однако впереди тоже ждал вовсе не сахар — ведь на двух с половиной-двух милях дистанции вполне серьезно начинает доставать крупнокалиберный пулемет, а уже на миле стоит начинать опасаться и самого обычного 7.62.

Вовремя тормознув свою ораву, подотставший на своем медленно разгоняющемся флагмане Хайнц скомандовал второму эшелону расходиться и идти на сближение, выбивать уцелевшие огневые точки, обращая особое внимание на поиск мертвых зон, через которые десант пойдет на сближение.

При этом Хайнц снова обнаружил свой талант прирожденного командира: выйдя на общий канал, он во всеуслышание окликнул старшего команды смертников и дал команду выходить из боя, притом не забыл вынести ему благодарность, прибавив, что уже отправил к оставшимся на плаву судам скоростную посудину для сбора раненых и оказания помощи.

Умело вкинутая в эфир информация дошла до каждого и точно ударила в цель, придав атакующим парням Холокостера дополнительного драйва; ведь если вдуматься, то как же смехотворно мало надо большинству людей, чтобы исполниться решимости и лезть на рожон, таская из огня каштаны для совершенно постороннего дяди. Для того, чтобы свернуть горы, человеку достаточно тени иллюзии, что он хоть кому-нибудь, да небезразличен, и от него зависит успех общего дела. Первобытная страсть быть нужным своей стае настолько сильна, что все понимая рассудком, человек совершенно добровольно загоняет себя в этот ведущий к смерти тупик, сложенный из едва различимого миража — и живет в этом мираже то короткое время, пока тот, кто сумел олицетворить для человека стаю, не оплатит его жизнью какой-нибудь из своих счетов.

Именно это и происходило сейчас вокруг платформы Настоящего Норвега. Ни Норвег, ни Хайнц просто не понимали, что означает словосочетание «не мое», и за это непонимание сегодня уже рассчиталось по три десятка человек с каждой стороны. Впрочем, это было еще только начало: еще предстояло выполнение двух пунктов плана — высадки и зачистки, в ходе которых списку потерь суждено здорово подрасти.

Словно иллюстрируя эту пронесшуюся по краю сознания мысль, прямо по курсу Алекса на полном ходу столкнулись две лодки, одна из которых шарахнулась в сторону от близко легшей очереди, угодив кокпитом сперва под удар форштевня, а затем и под бешено взвывшие на воздухе полуметровые винты выпрыгнувшего из воды катера.

В воздух взлетела целая туча пластикового крошева вперемешку с кусками тел экипажа, вспыхнули и погасли фонтаны искр, над разлитым топливом и маслом взвился первый дымок, обещающий долго не тянуть и сожрать остатки катера в самые сжатые сроки.

Тяжелый спортивный Sunseeker, толкаемый двумя трехсотпятидесятисильными дизелями, прошел сквозь бедолагу-daycruiser´а как танк через подвернувшуюся на пути саманную хату, но и сам остался без хода, начисто снеся себе обе поворотные колонки.

Алекс двинул рукояти газа до упора и едва успел отвернуть, буквально впритирку проскочив между теряющим инерцию Sunseeker´ом и быстро набирающим силу пламенем, бьющим из развороченного кокпита daycruiser´а. Выскочив с разгона на пару сотен метров вперед, Алекс поднял глаза на платформу и на несколько секунд замер в восхищении открывшимся перед ним грандиозным зрелищем штурма: возвышающаяся над вечерним морем громадина казалась черной скалой, на редких уступах которого то и дело вспыхивали трепещущие огоньки дульного пламени, отправляя в полет цепочки огненных черточек. Изредка башня изрыгала трехметровые фонтаны пламени артустановок, и тогда в полет отправлялся многометровый малиновый шнур, пытавшийся стегнуть по одной из юрких лодок, закладывающих пенистые виражи вокруг неподвижного гиганта.