Михаил Успенский: Остальное - судьба

— Новая аномалия объявилась, — сказал Киндер. — Называется «снеговик». Наступил — и ледяная статуя! Заметить невозможно, если ПДА не перестроишь… Но! Прежде чем перестроить, кто-то туда вляпаться был должен…

— Кто-то из наших? — сказал Печкин.

— Нет, с Янтаря. Колосков Дима, мэнээс, светлая ему память. Наши-то все по домам сидят, в ресторанах гужуются…

— А ты-то чего не поехал? — сказал Печкин. — Хотя бы к Галке своей под тёплый бочок…

— Галка — пройденный этап, — важно сказал маленький сталкер. — С Галкой у нас жизненные разногласия. Её мировоззрение перестало совпадать с моим…

— Ух ты, — сказал Матадор. — Где же ты в Зоне умудрился мировоззрение подхватить? Уж не от бюрерши ли хорошенькой?

— Сам ты бюрерша, — сказал Киндер. — И Большой просил меня постоянно быть на связи…

— Адъютант его превосходительства, — сказал журналист. — А где само-то превосходительство?

— В Давосе, на совещании, — сказал Киндер. — И вызывать его не велел, там мобилы положено отключать. А то бы я давно ему доложил о ваших успехах… Говорил я тебе, Матадор, нам надо было туда ехать, а не отмычкам этим недоделанным!

— Киндер, — откликнулся Майор. — Выбирай. А то последует.

— Та Киндер бы тамочко сам сказывся, у тый санатории, — сказал Мыло. — Бо вин и так скаженный…

— Упорный народ эти международные паханы, — сказал Печкин. — Я с той зимы не то что на Давос, я на родимые-то снега спокойно глядеть не могу, всё слышу, как снайперки щёлкают и льдинки мне голую спину полосуют… Но всё-таки любопытно было бы узнать — восстановили они здание в прежнем виде или какой архитектурный шедевр забабахали?

— Мегабайт как-то заявил, — сказал Матадор, — что день, когда вольные сталкеры начнут пялиться в телевизор, станет для них последним днём. И он прав. Пират, забудь о стороне родной, когда сигнал к атаке донесётся…

— А смотри, как Мегабайт во время войнушки-то пригодился, — сказал Печкин. — Как он ловко гайдамаков нейтрализовал, как братишку запугал!

— Вообще вольные сталкеры усиленно социализируются, — сказал Матадор. — Каждый солдат должен знать свой маневр. Только не превратиться бы нам в какое-то подобие «Долга»!

— Мыло! — позвал бармен Арчибальд. — Помоги Колчаку на кухне — он опять чуть палец себе не отрезал… Чемпион Зоны по схваткам на ножах называется! Кулинария — это ему не людей резать! То ли дело Топтыгин! Достанет свою ногтечистку — и чук-чук-чук! Всё умеет, хотя Колчаку в сыновья годится…

— Где они нынче с Белым бродят? — сказал Печкин. — Что им там делать? Замёрзшие патрули спасают? Не знаю, как я ему в глаза посмотрю. Что скажу? Что он мне скажет?

— Ничего, — сказал Майор. — Но это ещё хуже.

— Активизируется Зона в последнюю неделю, — сказал Матадор. — Она не дура, так просто заморозить себя не даст. Каждый Выброс помаленьку стравливает снег — значит, весной Зона не превратится в сплошное озеро. Это была бы катастрофа европейского масштаба. Воистину, Звезда Полынь пала бы на воды, и треть вод сделалась бы горькой! А так, может, и обойдётся… Разве что яйцеголовых на Янтаре малость подтопит…

— Не любите вы коллег, коллега! — сказал Печкин. — Завидуете подлинным учёным, этим застрельщикам инноваций! Кстати, что-то не вижу я Батюшки. Не случилось ли чего?

— Он на Материк пошёл — восстанавливаться в сане, — сказал Матадор. — Уж не знаю, положено ли такое по церковному уставу. Если положено — будем к обедне ходить, всенощную стоять… Посты держать…

— Тебе-то что, — сказал Киндер. — Тебе в синагогу надо.

— Надо, — не смутился Матадор. — Только ни одного ребе в Зону и волоком не затащишь. Потому что на столе одна кабанятина. А то бы мы с ним тебя обрезали и устроили потом бар-мицву на весь крещёный мир… С кошерной водкой «Кеглевич» под чудо-юдо-рыбу-фиш… Тебя давно обрезать пора, Да покороче…

Вот всю дорогу, подумал Печкин, друг друга поддевают, даже морды взаимно бьют, а случись что — глотку перегрызут за связчика…

— В Берлине, — сказал он, — я видел вывеску: «Кошерная мойка автомобилей». Гад буду — правда. Каково это читать недобитым альтпартайгеноссен? О, а где же наш морозостойкий бакалавр?

— Пошёл с Батюшкой, — сказал месье Арчибальд.

— За новым поясом шахида?

— Нет. Креститься. Батюшка его распропагандировал. Обещал вернуться, поваром хочет у меня работать. Он, оказывается, по кулинарии бакалавр. Я не против. Будет буйабез варить, луковый суп, марсельская кухня — это что-то…