Владимир Торчилин - Институт

При всей тогдашней взаимной неприязни Союз и Штаты окончательно отношений не прерывали и, несмотря на всякие демонстративные отмены рейсов, поддерживали даже некое научное общение в областях, максимально удаленных от всего, что издавало даже слабый запах пороха. В результате, в обе стороны тянулся вялый, но непересыхаюший ручеек специалистов, направлявшихся на двух-трехмесячные стажировки в лаборатории партнеров по работе. Один такой ручеек соединял Институт, где работал Игорь, с близким по тематике институтом около Балтимора. По этому неверному и каменистому водному пути ему и довелось проплыть.

II

Советский научный работник тех лет за границей, а тем более, в Штатах, это особая тема. Перед её грандиозностью мы почтительно умолкаем. Может быть, как-нибудь в другой раз... А сейчас речь пойдет именно о перелете. Причем не о перелете из Москвы в Балтимор, а совсем наоборот - из Балтимора в Москву. Даже эта малость дает немало пищи для размышлений. Кстати, первый же перелет именно по маршруту Штаты-Союз быстро навел Игоря на печальные и даже несколько непатриотичные мысли, когда пожилая латышка, у которой он с семьей снимал комнату па рижском взморье, отправившись туда в отпуск почти сразу после своего приземления в Москве, медленно и презрительно проговорила ему в лицо, узнав случаем от его жены, что Игорь только что прилетел из Америки: "Был в Америке и вернулся!", и после этого не сказала с ним ни единого слова до самого их отъезда.

О том, что создавший весь научный центр и, в конечном, счете, и Институт, Генеральный, благодаря мощным связям которого Институт и оказался вовлеченным в такое заманчивое сотрудничество, был человеком, принадлежавшим не только, и даже не столько к научной, сколько к общеначальственной элите, и находящимся в личных и довольно близких отношениях с одним из тогдашних лидеров на самом-самом верху, знали, разумеется, и американские начальники.

Немаловажно для дальнейшего повествования и то, как именно было организовано научное визитерство работников Института в породненные (или породнившиеся, если так можно выразиться) американские лаборатории. В соответствии с установившейся бюрократической процедурой, все они должны были для начала появиться в надлежащем американском министерстве, где проходила беседа, на которой им полагалось объяснить местным чиновникам, чем они, собственно, собираются в Америке заниматься. Разумеется, такая же процедура поджидала их и на обратном пути, по тут они уже отчитывались в содеянном и доказывали соответствие полученных результатов планам несколькомесячной давности, а те же самые чиновники в тех же самых кабинетах решали, можно ли считать, что их поездка прошла не зря, и они не только выполняли магазинные задания домочадцев, но и хоть что-то бросили в копилку американской науки.

Именно в связи с таким распорядком всем им, в каком бы месте ни происходила сама работа, приходилось на обратном пути на полдня заезжать в Вашингтон для отчета, а уж оттуда на перекладных добираться до Москвы.

В тот раз Игорь в такой командировке оказался уже вторично и был кое-чему уже учен, тогда как его коллега, с которым они радостно встретились на отчете в Вашингтоне, чтобы оттуда уже вместе лететь в Москву, возвращался только из первого набега.

Вашингтонским бытом всех советских визитеров по их научной проблеме (гостиницы, билеты, встречи и проводы, и все такое прочее) занималась постоянно одна и та же министерская дама, сведения о характерологических особенностях которой передавались из уст в уста. В результате было известно, что эта дама отличается исключительной говорливостью, горячим вашингтонским патриотизмом и полным безразличием к показаниям часовых стрелках. С этих ее качеств все и завертелось.

III

Расписание у них па последние сутки было такое. С вечера паковаться - та еще работа, когда все накупленное для дома и семьи на трудовые доллары надо впихнуть в два багажных места, да еще чтобы они по весу и размеру не превышали аэрофлотовских норм, и единственным резервом служит ручная кладь, в которую по принципу плотнейшей упаковки вгонялось все, что потяжелее, но при этом выглядеть она должна была на разрешенные пять кило, и нести ее надо было не сгибаясь, а элегантно и даже поигрывая. Сложившись, спать, сколько получится. Потом завтрак и ехать отчитываться. После отчета прощальная прогулка (точнее, проездка) по Вашингтону в сопровождении этой самой говорливой дамы. С прогулки - в гостиницу за чемоданами и сразу в аэропорт. Перелет до Монреаля - часа три, и там еще час на переезд из одного аэропорта до другого, где они должны были оказаться за два неизвестно кем положенных, но неукоснительных часа до отлета московского рейса. Ну а там, считай, и дома. Такой вот простой, четкий и, вроде бы, легко выполнимый план.