Владимир Торчилин - Институт

По-видимому, понимание того, что райская жизнь неумолимо приближается к финалу, присутствовало у всех, почему делегаты и налегали на еду-питье из последних подорванных симпозиумом сил. В результате, когда началась заключительная часть действа, лыка не вязали уже многие. А часть эта состояла в том, что тоже довольно плохо стоявший на ногах председатель местного оргкомитета под маловразумительные, но исключительно апологетические речи вручал Боссу и Директору расшитые местными золотошвейками великолепные байские халаты с поясами и тюбетейками. Те врученные халаты немедленно на себя напялили, приняв вид уже совершенно непотребный, а Босс, совершенно неожиданно для присутствующих, привыкших к его сдержанной манере поведения, вышел в халате на середину уже свободного от профессионалов круга и невнятно изобразил несколько па чего-то вроде лезгинки, по-видимому, полагая ее не только кавказским, но и местным танцем. Народу, впрочем, уже было все едино...

Однако, как оказалось, не всему. Когда начальственный танец уже закончился, и довольный собой Босс под горячие аплодисменты присутствующих (точности для, следовало бы сказать, что аплодировали, в основном, местные товарищи, по достоинству оценившие эстетический вклад начальства во взаимопроникновение культур) направлялся к своему месту за главным столом, на его пути неожиданно возник один из присутствовавших на симпозиуме в качестве слушателей сотрудников Института, обычно на редкость спокойный и даже, можно сказать, малозаметный парень в сильных бифокальных очках. Немереное количество выпитого, на что при благоприятных условиях способны даже спокойные парни в бифокальных очках, произвело в его темпераменте и восприятии действительности радикальные перемены, и он решил, что широко прокламируемое демократическое устройство социалистического отечества позволяет и ему претендовать на те же малые приятности, что только что перепали Боссу с Директором. Сначала он потянул за рукав сильно озадачившегося такой непосредственностью Босса, невнятно, но навязчиво выговаривая что-то вроде:

- Ну дай померить! Я тоже хочу! Ну на поносить только – и все... И сплясать...

А когда Босс резко вырвался и, не желая продлевать глупого положения, решительно скользнул на свое место, настырный делегат насел на все еще топтавшегося на месте вручения даров местного распорядителя:

- Нам бы насчет халата... – запинаясь тянул он – Я тоже такой хочу! А для меня есть? А танцы будут?

Кто-то из подскочивших и сохранивших еще остатки сознания коллег пытался вполголоса объяснить любителю барственных халатов, что он влипает в историю и лучше спокойно идти на место, но тот упрямился и беспорядочно махал руками. Именно это махание и послужило причиной скоропостижно последовавшего завершения ситуации. Взмахнув как-то особенно сильно, он потерял равновесие и стал заваливаться на пол. В последнюю секунду, однако, он успел поймать край скатерти и, как в старых комедиях, резво потянул ее на себя, одновременно заваливая все бутылки, бокалы, вазы с цветами и даже тарелки с остатками салатов. В результате вся эта жуткая смесь хлынула на сидевших за этим столом вплотную к генеральскому наиболее почетных участников, включая и группу зарубежных докладчиков. Те, пытаясь увернуться, громко лопотали что-то по-своему. До уже валявшегося на полу виновника катавасии каким-то чудом доперло, что вокруг него заговорили не на своем матерном, а на чужом английском языке, и на него снизошло краткое просветление, в результате которого в наступившей на какое-то время ошарашенной тишине он громко и отчетливо произнес, оторвав голову от заляпанного пищевыми отходами пола и явно относясь к извазганным американам:

- Икскьюз ми плиз!!!

И рухнул в бессознательность окончательно. Народ заржал, как обезумевший.

- Говорил ему: красное с белым не смешивай. А он: коктейль, коктейль! – мрачно прокомментировал стоявший в пределах слышимости от Игоря непосредственный начальник виновника происшествия, предчувствуя, что и ему не слабо перепадет за утрату контроля над подчиненными.

И точно. Перекрывая ржание, прозвучал строгий крик Директора, призывавшего пред свои грозные очи именно этого непосредственного начальника виновника:

- Где Коля? Я спрашиваю, где эта сволочь Севостьянов? Я его сейчас же из Института выгоню вместе с его пьяными уродами! Разохотились на халявные пьянки, скоты! Перед иностранцами позорите! Утром заявления на стол!