Владимир Торчилин - Институт

А если добавить к этому буквально роившихся вокруг временных жильцов цековской дачи многочисленную лощеную местную молодежь самого симпатичного вида, представлявшую различные службы оргкомитета и готовую всячески способствовать исполнению мелких пожеланий дорогих гостей; ежедневные экскурсии по разнообразным занимательным и колоритным архитектурным и прочим достопримечательностям, проводимые в специально организованные свободные часы между последним докладом дня и первой рюмкой вечерней трапезы; сами эти трапезы, затягивающиеся с восьми вечера чуть не до полуночи; да, в конце концов, и достаточно интересную научную программу симпозиума, то народ откровенно все этим наслаждался. Иностранцы ели, пили, внимательно слушали доклады, задирали головы перед медресе и минаретами, любезничали с хорошенькими, как на подбор (а, может, подбор и правда имел место – кто их там разберет с местными законами гостеприимства), переводчицами, одновременно расспрашивая с неподдельным любопытством о всяких местных нравах и обычаях и отовариваясь экзотическими сувенирами. Все это несомненно не могло не способствовать росту дружбы и взаимопонимания, как и планировали высокие товарищи. Соотечественники ели и пили вдвое, на докладах иногда подремывали, не в силах перебороть усталость предыдущего вечера, сувениров приобретали не в пример меньше, а дружбу и взаимопонимание трактовали на свой лад, доставая не совсем скромными намеками или даже прямыми предложениями не только милых оргкомитетовских девушек, но и всех без исключения официанток и горничных, которые, надо отдать справедливость, на этой даче тоже были как на подбор.

III

Вот эта самая дружба народов именно в ее отечественном понимании (как, впрочем, и ее не всегда простые последствия) достигла, по мнению Игоря, своего апогея в инциденте, произошедшем с Лехой Силиным. Этот самый Леха, известный в Институте красавец, умница и весельчак, был к тому же холостяком и записным сердцеедом. При виде его млели все без исключения и скидок на возраст, внешность и семейное положение дамы, а слухами о его успехах в сердцеедении полнился не только Институт, но и многочисленные родственные организации. Сам Леха, впрочем, на все прямые мужские вопросы по этому поводу (как, впрочем, и на вопросы косвенные) только отшучивался и рекомендовал обращаться к первоисточникам слухов, которые, по его словам, знали все пикантные обстоятельства его жизни куда лучше, чем он сам. В общем, как бы там ни было, именно его выдающиеся мужские качества и послужили причиной одного, мягко говоря, деликатного инцидента.

Собственно, о самом инциденте или, точнее, о его первой и третьей фазах Игорь узнал несколько позже от почтившего его доверием Лехи, а для начала наблюдал только фазу два. И этой фазе два предшествовали некие события... Где-то день на третий или четвертый всем участникам конференции в качестве эстетического завершения традиционной вечерней пьянки, был предложен концерт местной рок-группы, причем организованный старательными хозяевами не где-нибудь в фанерном зале, а прямо в шикарном горном ущелье. Жившим на турбазе рядовым участникам до ущелья было пятнадцать минут пешего хода, а докладчиков-обитателей цековской дачи доставили к сердцу горных красот все те же закрепленные за ними машины. Всем посоветовали забыть о дневной жаре и потеплее одеться, чтобы не пострадать от вечернего холодка резко континентального климата принимающей республики. Народ на мероприятие пошел и поехал единодушно и с удовольствием – все надеялись, что именно этот вечерний холодок хоть как-то протрезвит после ужина и на следующее утро подниматься будет легче, чем обычно, а иностранцы в придачу предполагали приобщиться к достижениям советской рок-культуры, о которой до этого никакого понятия, естественно, не имели. Да, а вот именно Лехи, принадлежавшего к сословию докладчиков и наслаждавшего разгульной жизнью на привилегированной даче, в числе слушателей не оказалось, на что, правда, никто особого внимания не обратил – мало ли, может, перебрал и пораньше спать залег или, скажем, рок ему не по душе.

Как бы то ни было, представший перед глазами набившихся в быстро темнеющее ущелье участников вид потрясал. На довольной большой окруженной сначала шикарным темным лесом, а дальше – еще больше шикарными горами поляне стояли десятки огромных отполированных пней, каждому из которых предстояло быть сидячим местом человек для пяти-семи гостей. На дальней от входа стороне поляны была воздвигнута временная, но исключительно внушительная эстрада со всеми положенными лампочками, цветными прожекторами и динамиками. Слева разгорался огромный пионерский костер, а справа на широком и длинном столе стояли бесконечные ряды винных и пивных бутылок и блюд с виноградом и крупно порезанными дынями. Так что мечтам о трезвом прослушивании рок-мелодий сбыться было не суждено. Хотя неясные надежды на облегчительные свойства уже чувствовавшегося вечернего холодка еще оставались. Вооружившись стаканами, бутылками и фруктами, расселись по пням, и действо началось. На непросвещенный взгляд Игоря, представший перед ними ВИА, название которого периодически мелькало даже по всесоюзным радио и телевидению, был более чем неплох – и надо сказать, что его мнение впоследствии единодушно подтвердили удивленные представители западной цивилизации. Музыканты практически беспрерывно выдавали разнообразные хиты с приправкой местного колорита, скакали по сцене, как наскипидаренные, и вообще отвечали самым высоким международным стандартам. Все были исключительно довольны.