Сергей Зайцев - Рось квадратная, изначальная

Наверное, сообразила сметливая Минута, несмотря на свой страх, эти самые восьминогие «наутилусы» обслуживают водные домены, где елсы в силу своей «сухопутной» физиологии функционировать не способны.

Тут до неё дошло, что её уши давно уже не слышат голоса Благуши. Девица в тревоге поискала слава взглядом и почти сразу уткнулась в его спину. Как оказалось, Благуша с каким-то отстранённо-сосредоточенным видом стоял всего в двух шагах от неё, устремив свой взгляд в дальний конец коридора, где в стене купола едва различались очертания массивных дверей. Интересно, а что же находится там?

– Идите за мной, – вдруг чужим голосом сказал слав, не оглядываясь на спутников, и двинулся вперёд.

– Что ж, идём за ним, – кивнул Бова, давая знак двигаться всем остальным.

Минута изумлённо распахнула свои зелёные глаза.

У неё не укладывалось в голове, что дорогой её сердцу человек, до этого не спускавший с неё любящего взгляда, в такой миг мог забыть о ней. Неожиданно она поняла, что это произошло ещё раньше. С того момента, как они начали спуск в колодец – уже тогда Благуша совсем перестал её замечать… Тут девица строго одёрнула себя, приструнила мысленно. Это что ещё за сопливые благоглупости? Сейчас, среди этого жуткого коридора, в окружении сонма страховидл, молча таращивших на них зенки? Хотя Бова и заявил, что ничего страшного для них, путешественников, здесь нет, всё же не та это была ситуация, чтобы забивать голову посторонними мыслями, не относящимися к делу. К делу, которым сейчас и был занят слав. Ведь Бова что сказал? Чтобы слушались Благушу, как его самого…

– Спокойно, Минута, – шепнул Бова, от внимания которого не укрылось её волнение. Мягко, но настойчиво придержав её за руку, он заставил девицу пойти рядом с собой. – Нельзя сейчас ему мешать.

– Он… он как-то странно себя ведёт… или мне только кажется?

– Тише, тише. Обещаю тебе, что, когда всё закончится, он вновь станет прежним. Просто поверь мне и не задавай лишних вопросов.

Минута не ответила. Слова Бовы её будто оглушили. Прежним… Прежним! Значит, с Благушей и впрямь что-то происходило, она не ошиблась! Что-то нехорошее, пугающее, а она была так слепа, что заметила только сейчас. И это «что-то», без сомнения, было результатом тех изменений, которые коснулись его ещё в пути. Эти проклятые неведомые знания… Что они сотворили с её любимым. Впрочем, ежели быть справедливой, Благуша сейчас никого не замечал, а не только её, целеустремлённо шагая впереди, целиком погружённый в какие-то свои мысли.

Минуте хотелось верить Бове. Хотелось верить изо всех своих девичьих сил, что он прав относительно слава, ведь Бова всегда прав, и ничего страшного с ним не случится, а вся эта история закончится благополучно. Хотелось верить с такой же твёрдостью, с какой он ей это обещал. И всё же холодок сомнения обессиливающе точил её сердечко, словно ненасытный червячок яблоко, прогрызаясь к самой его сердцевине.

Теперь она подметила, что Благуша и двигается-то по-другому. Не со спокойной собранностью здорового человека, как раньше, а как-то скупо, отрывисто, не завершая самого движения руками и ногами. Словно некая неподвластная разуму человеческому сила, целиком завладев его сознанием, вела его за собой, указывая путь, но скверно управляя при этом его телом.

Минуте стало страшно. Очень страшно. Но Бова ей обещал, что всё закончится благополучно, и она не стала ничего предпринимать, временно смирившись с новой ролью Благуши в этом походе. Заставив себя смириться за неимением другого выхода, хотя, видит Великий и Двуликий, сделать это оказалось непросто.

Дальнейший путь до дверей прошёл в гробовом молчании. Вид выстроившихся по бокам орд легендарных страшилищ, провожавших их пугающе неживым взглядом, и без приказа Бовы отбивал у людей всякое желание разговаривать.

Затем массивные двери, по габаритам рассчитанные на самого огромного из елсов, пропустили Благушу внутрь небольшого по сравнению с предыдущим залом помещения. Оно тоже было куполообразным. В центре, на высоком постаменте в виде конуса, возвышалось странное сооружение, отдалённо напоминающее металлическое кресло, с кучей сложных и разнообразных деталей, усеявших его бока, словно наросты ракушек – днище старого корабля русалов. Какие-то штыри, металлические жгуты, изогнутые зеркальные плоскости самой причудливой и непонятной формы и много всякой всячины. А вокруг постамента застыли неподвижные человеческие фигуры, по-видимому, охранявшие сие сооружение, но охранявшие почему-то с пустыми руками… Да вот человеческие ли? Какая-то блестящая ткань, похожая на серебристый полированный металл, обтягивала их тела вместе с лицами, словно вторая кожа, чётко прорисовывая все детали тел… мужских, между прочим. Со всеми соответствующими мужскими причиндалами. Но сейчас Минуте было не до того, чтобы по достоинству оценить сии достопримечательности, сейчас её волновало только состояние Благуши и его роль во всём этом действе, и ничего более.