Федор Березин: Допрос с пристрастием

Это было даже похуже, чем смерть, которую Ведич наблюдал при пересечении Барьера. Тоже «Физика наяву в иллюстрациях». В Барьере, как известно, три тех же «G». И людям там ох как тяжко. Причем особенно тяжко случалось поначалу, пока не стали применять разгрузочные костюмы. А мужичок, с которым случилось несчастье, был явно чрезмерно упитан. Понятно, те, кто взялся его переправить, рисковали. Но тут риск другого рода. Не своей ведь жизнью. И здесь кто как воспитан. Те, кто привык чужими, обычно перед таким делом, типа переправы «туда» либо «обратно», берут деньжата вперед.

Короче, у мужичка «разгрузка» отказала прямо во время максимума тяжести. Ну и вот. В мужике при нормальной «G» было килограммов сто шестьдесят. Как-то он к этому бремени попривык и считал, что так и надо. Ну, а теперь это дело скачком умножилось втрое. В итоге получаем сразу четыреста восемьдесят. Минус пятнашку, которую он потерял, потея до того. Но зато плюс девяносто кг амуниции. В смысле, изначальные тридцать. Короче, тут еще и «Арифметика — трагические цифры». Как эту тушу вынуть в нормальный мир, если каждый вокруг сам себя ел-ел волочит? Ведь большие вещи тут переносят как? Разбирают на малые части, несут скопом, потом собирают, и все дела. Но мужик-то — тушка цельная. Тут руки, ноги отдельно не вынесешь. Да и сколько теперь каждая нога потянет?

Благо смотреть на его муки пришлось не слишком долго. Распластался он, что та медуза. Попробовал пару раз подняться, но потом это вылилось только в дрожание пальчиков. Оказывается, мышцы запястья еще как-то с делом справляются, а уже всякие дельтовидные и трицепсы, те уже никак. Но скоро и грудные перестали нормально работать. Ибо попробуй ребрами с наслоением жира поворочай хотя бы раз по двадцать в минуту. А может, сердечко первое сдалось. Тоже ведь тот еще труд — проталкивать через клапаны потяжелевшую втрое кровь. В общем, процесс взаимосвязанный. И наверное, какие-нибудь патологоанатомы много бы дали, чтобы покопаться в этом дядечке опосля. Определиться, какой из сердечных желудочков сдох первым, и достигала ли насыщенная кислородом кровь мизинцев на ногах или же доходила только до колен. Никто, разумеется, дядечку докторам на исследование не отнес. Так он и остался гнить на той подземной тропке не оприходованный.

Так вот, это только касательно смертей в плане повышенного тяготения. А сколько в Пятизонье опасностей иной специфики? Короче, риск для сталкера — дело повседневное до жути. Ну, а в плане сотрудничества с Ковчегом, попросту добавлялся еще некий процент неопределенности. Тоже специфический такой, с особым душком. Ведь все в Зоне ведали (кроме тех, понятно, кто попадался), что «зеленые» вовсю пользуют рабов. Причем не только в плане тяглово-рабочей силы, а даже как подопытных кроликов, в экспериментах. Вот туда бы Ведичу точно попадать не хотелось. Уж лучше и вправду шлепнуться в мать сыру землю без парашюта, чем помирать от изощренного варварства. Никак не жаждется, чтобы на тебе какая-нибудь докторская шайка-лейка проверяла свои анатомические воззрения.

«Уважаемый коллега, посмотрите, у этого оперируемого почему-то не срастаются полушария, когда я резанул по мозолистому телу. А вот у этого, наоборот, глядите!» «О, как интересно, коллега! Да, тут вполне можно защитить диссертацию. А подайте-ка мне пинцетик, любезный собрат-консультант». Нечто в таком ракурсе.

Но, с другой стороны, если уж Ковчег обращался к наемникам, то дело тут было явно рисковое. А значит, высокооплачиваемое. То есть такое, где собственные егеря «экологов» почему-то не справились. Значит, сама рискованность операции повышалась в разы. Но зато уменьшался другой вид риска. Ведь сталкерская судьба могла протаскать по Зоне неделю кряду, а прибыли по выходе — ноль. А что? Бывало и такое. Артефакты все же не валяются на каждом шагу. Да и конкуренция с каждым месяцем увеличивалась. Ну, а работа на большую корпорацию явно подразумевала нечто стоящее. В конце концов, в Форте был целый штат исследователей, и вероятность отрыть где-то что-то важное была у них куда выше, чем у сталкеров-одиночек. Вот Ведич и не отказывался от ведения дел с Ковчегом. Да и совместно с Глюком они работали на «зеленых» не в первый раз. Риск оставался на приемлемом уровне.

— Механоида видишь? — спросил Ведич. — Вон он, на «два часа»!

— Наблюдаю, — кивнул Глюк. При этом его туловище качнулось на удлиненных ножных сегментах экзоскелета. — Жирная, упитанная железом сволочь. Что, прикончим?