Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт

Сухов отлично понимал, что все его отвлечённые и пока далеко не стройные размышления никак не могут быть отнесены на счёт Леры. Во-первых, у неё имелся Леший. Во-вторых, её образ Сухов идеализировал, как это всегда бывает в случае «симпатии с первого взгляда», и дополнил частицами виртуального образа Ольги. Получился этакий компот, в котором наверняка не осталось ничего от реальной Леры.

«Да и симпатию эту я скорее выдумал, — вдруг признался себе Павел. — Чтобы найти мотивацию. Как поётся в одной песне: «Как странно то, что затеваю я: подобие любви создать из жажды». Я скорее был слегка влюблён в Ольгу, но ведь нет такой женщины в природе, вот я и нашёл себе суррогатный вариант. Жажду утолить. Чёрт, как всё сложно-то!»

От путаницы в мыслях Сухова избавили те, кто мыслил прямолинейно и просто. Они буквально одним своим видом избавили Павла от всех сомнений и поисков мотивации для новой жизни. «Избавителями» оказались трое офицеров-сослуживцев. Двое расслабленные, попахивающие коньячком, а один в полевой форме, видимо, только с дежурства или прямо из Зоны.

— Паша! Мы решили тебя попроведовать! — заявил капитан Морозов, выставляя на стол две бутылки коньяка. — Народ желает знать, как идёт процесс твоего выздоровления!

— Полно вам, с мёртвым о здоровье, — Сухов вздохнул и спрятал ухмылку.

— Мы знаем, что ты теперь п-практически сталтех! — слегка запинаясь, сказал лейтенант Яшин. — Но ведь мы и сами киб-борги!

— Лёха, доставай закуску, — потребовал Морозов.

— А что?! Разве нет? Киборги и есть! У меня семьдесят три процента! Степень средняя с плюсом. Паша, у тебя сколько?

— Было семьдесят пять, но теперь тоже семьдесят три.

— Вот! — Яшин протянул Сухову руку. — Мы с тобой одной крови!

— Ты закуску доставай, — вновь потребовал Морозов. — Чего с порога грузишь?

Яшин выложил на стол из сумки десятка полтора всяких упаковочек и пластиковых баночек и принялся их расставлять.

— А выглядишь ничего так, — заявил третий гость, капитан Куляш (пока трезвый и в полевой форме). — Хоть завтра на службу.

— Нечего там делать! — заявил Морозов. — Как непосредственный начальник запрещаю тебе, Сухов, даже думать о службе. Тебе сколько на реабилитацию дали?

— Не знаю, если честно, — Сухов постучал по виску. — Не включал пока имплант.

— Вот! И не включай! Месяц, я думаю, ты заслужил. Отдыхай, лечись и не забивай голову. А мы пока роту тебе наберём, формальности уладим и всё такое. Правильно я говорю? Яшин, правильно говорю?

— П-правильно, — лейтенант сдержанно икнул. — А стаканы где? Паша, где у тебя тара?

— Обернись… вон там, на полке.

— Это правильно, — согласился Куляш. — Отдыхать надо. Я тоже отдохнул бы. Замаялся. Сегодня километров тридцать нарезал. Хорошо хоть без стычек. Прикиньте, господа офицеры, какая масть сегодня пошла! Туда и обратно, как по проспекту. Ни одного чугунка, ни одной сволочи!

— Так не бывает, — Яшин снова икнул и помотал головой. — Чем запивать будем? Водой?

— Коньяк? — Морозов с осуждением посмотрел на лейтенанта. — Кто ж его запивает? Эх, ты, цвет нации!

— Предлагаешь л-лимоном закусывать?

— Нет лимона, — Павел развёл руками. — А запить… не знаю, Лёша, загляни в холодильник. Дэн, а почему никого не встретили?

— А знал бы я, — Куляш принял из рук Морозова пластиковый стаканчик с коньяком. — Головной дозор три раза чугунков засекал, да только к тому времени, когда мы приближались, их как ветром… Ну, Сухов, будь здоров!

Павел без энтузиазма (вид и запах спиртного его до сих пор раздражал) принял стаканчик и отсалютовал товарищам.

— Есть кола, — выныривая из холодильника с двухлитровой ёмкостью в руках сообщил Яшин. — Сухов, признайся, кто она?

— Кто она? — Павел удивлённо взглянул на Алексея. — Кола?

— Не тупи! У тебя в холодильнике пахнет, ик, женщиной. В смысле — женским участием.

Яшин, как доказательство, предъявил стопку пластиковых контейнеров с салатами.

— О-о! — воскликнул Морозов и как бы воспользовался информационным поводом, чтобы налить по второй.

— Да-а, — с усмешкой поддержал товарищей Куляш. — Сухов, признавайся!

— Ребята, меня восемь месяцев дома не было, — Павел развёл руками. — Я ещё не заглядывал в холодильник.

— Вот мы и спрашиваем, кто тогда его заполнял?

— Откуда мне знать? Может, жил тут кто-то, пока меня не было.

— Сухов, врать ты так и не научился! — Морозов рассмеялся. — Чем только занимался восемь месяцев в Узле, я не понимаю.