Дмитрий Манасыпов - Метро 2035. За ледяными облаками

Майор спрыгнула вниз и пошла навстречу. Клычу только и осталось, что топтаться у вагонов и стараться услышать хотя бы что-то. Не вышло. И уставшая злость, после ночи и Кондуктора решившая отдохнуть, нежданно-негаданно взялась просыпаться.

Долго ли, коротко… охренеть не встать, за десять минут майор договорилась. И даже хлопнула по рукам. Вернулась, вполне себе довольная сама собой.

– Отцепляйте крайнюю платформу с «выдрой», – Войновская посмотрела на Клыча. – Ты пойдешь со мной. Восьмой, смотри в оба. Если что…

Восьмой приказ понимал с полуслова. Незримо возник за спиной Клыча, придавливая одним присутствием. Адово неандертальское страшилище.

Локомотив запыхтел, трясясь по-лошадиному, почти загнанной скаковой. Как будто ночью именно его резали, кромсали и кошмарили прочими способами. Клыч сплюнул, не нарадуясь вернувшейся злости-подружке. Тонизирует, мать ее, приводит в норму. Так-то оно лучше будет. Скоро степь да степь кругом, волчьи углы и редкие медвежьи буреломы с падями, оврагами и курганами. Лихомань еще та, ого-го. Та самая, где дед Макар кобылок-мутантов не гонял. Само оно то для окончательного расчета с суровыми военными и их командиршей. А уж способ найдется.

Можно, конечно, ехать медленно. Осторожно красться по полотну, держащемуся почти на честном слове и соплях. А куда еще деваться, если позади состав? То-то и оно, не разгонишься.

Клыч скорчил, как от зубной боли, рожу. Еще не так перекосишься, пожалуй, если мосток чертов на ладан дышит. Гудит и потрескивает… твою… чем он там потрескивает, а? Нельзя было надежно сделать? Руки бы оторвал. Прям, натурально, привязал бы хренового архитектора, усиливающего дерьмоконструкцию, ногами к дереву. А руки – к паре кобыл посильнее, да хлыстом их. За такую работу только так и оплачивать стоит. Тут же люди едут, в конце концов, пусть и в окружении военных, местных ублюдков и прочих упырей, включая Григорича со сворой шавок. Целый один человек переправляется. Нельзя было о таком раскладе подумать?

– Ссышь, когда страшно? – поинтересовался всегда бодрый Десятый, гоготнув.

Вот падла, а… Какая там была десятая казнь? О, да, Библию Антон Анатольевич любил страстно. Мало где найдешь столько страхов и ужасов, как в этой милой книге. А, черт, десятая не подходит. Смерть младенцев в случае с ражим наглым детиной – явно борщ. Хо, то, что надо…

– Бабу, что ль, вспомнил, лыбишься так? – Десятый явно не отличался умом. А про баб солдат трепался каждый раз, как думал, что никто особо не слышит. Не иначе как рукоблуд.

Восьмая казнь, нашествие саранчи на Египет. Ну, по поводу саранчи Антон Анатольевич ничего не знал. А вот о больших муравьях в степи не просто слышал. И вполне очевидно полагал встретить таких по пути. Нормально, Десятый, тебе понравится.

Мост закончился. Злость – ни фига.

«Выдра» сползла с платформы ходко и аккуратно. Почти ничего не снесла по дороге. Разве что слегка задела одного из зазевавшихся золотарей. И черт бы с ним, с золотарем. Но ему-то как раз ничего не было. В отличие от тележки, перевернувшейся к такой-то матери. Из упавших бочек, двух и вполне себе больших, плеснуло наружу… полностью.

Инга даже не сморщила царственного носа. Лакирев что-то заорал, пинками погнал говновозов помогать товарищу. А Клыч, скорчив подобающую гримасу, кашлянул. Лакирев, явно недоумевающий насчет его присутствия, удивленно изогнул бровь.

– Знаешь, все почему, Алексей Николаевич? – поинтересовался Клыч.

– Просветите, Антон Анатольевич, – Лакирев Клыча знатно не любил. Черт знает почему. То ли просто так, то ли за грабеж нескольких сел его волости.

– Потому как давно не было массовых расстрелов. Действенный аргумент для всяких рукожопов.

– Ну-ну… Сомневаюсь.

– А вы попробуйте, попробуйте. Всегда работает.

Спорить Лакирев не стал. Статус Клыча все же виднелся явственно, хотя и с загадками. Маузер, висевший на родной портупее поверх выданной шинельки, наводил на мысли. Пленники обычно щеголяют без любимых убивалок. Конвой в виде зверолюдного Восьмого? Надо полагать, сам-то Николаевич приставил бы куда больше народу. Угу.

– Приглашаю к себе, – Лакирев махнул рукой, показав на армейскую палатку.

Клыч понимающе скривил губы. Так-то все верно, прямо у входа и стоит провести переговоры. Воевать, как давеча, майор явно не собиралась. Захватывать и терроризировать – уж точно. Беспроволочный телеграф похвистневских сработал как надо. Лакирев встречи ждал и готовился. И готовился не сражаться, не.