Дмитрий Манасыпов - Метро 2035. За ледяными облаками

Пуля любил Бугуруслан. Тот оставался островком цивилизации даже по сравнению с Новой Уфой. Или просто местная цивилизация ему нравилась больше. Своей дикой смесью демократии и анархии, опиравшейся, бывает же такое, на авторитет Лакирева. Лакирев, мягко мурлыкающий сытым котом, на деле всегда оказывался совершенно безумным животным типа росомахи. Но позволял людям многое. И народ этим дорожил.

Ну, где еще можно встретить сейчас такую вот даму, не скрывающую, что она именно дама, и все такое?

Рыжие волнистые волосы убраны на затылок. Шея, плечи и грудь открыты. Открыты, елки-палки, да еще как. Пуля сдержанно кашлянул, заставляя себя не пялиться на открытое и даже поддерживаемое чем-то так приятно для глаз, что… Азамат немного загрустил, прикинув про себя – каким дикарем смотрится в глазах такой милой оружейницы. Ай-ай, братишка, плохо так себя не любить, если смотришь на красивую женщину, как на кусок хорошо прожаренной говядины.

А еще она пользовалась помадой. Где нашла? Но пользовалась. Хотя, чего удивляться, женщины всегда остаются женщинами, даже если Беда на дворе. Ресницы подвести туши нет? Уголек найдется, чуть подточить, чуть послюнявить, вот и красиво. Даже стрелки в уголках глаз… Да-а-а…

Не врали люди на станции. Татуировки на лице издалека смотрелись вуалью. Вблизи оказались именно татуировками. Главное – не коситься на них, потому как женщина. А им шрамы не положены, даже если закрыты тату, и вряд ли хозяйка оценит такое к ним внимание. Особенно если те именно на лице. Не врали… А жаль.

– Вы приехали ночью с Похвистнево.

Не спрашивала, утверждала. Интересно…

– Да. Я и мои друзья.

Она кивнула.

– Если никто и ничего не напутал, то вы – Азамат, хотя часто вас называют Пулей, верно?

Вот так вот… Потому и на «вы», потому и «тихо, мальчики». Ну, скрываться не планировал, в Бугуруслане его знали, понятно. Вопрос – кто и почему донес этой красотке-рыжульке про сталкера Азамата, прибывшего в вольный город Бугуруслан? На фига ей такие данные?

– Приглашаю внутрь, Азамат. Только, пожалуйста, снимите сапоги и воспользуйтесь… вон там есть чистая обувь. И, мальчики, заприте пока лавку. Народа все равно не будет. Обед.

Обед?! Утром? Ну, ее дела…Чистая обувь, о как.

Азамат скинул сапоги, засунул все еще мокрые ноги в обрезанные валенки. И покосился наверх, все же уловив движение. Вот как, значит, угу…

Крутые мужики на поверку оказались не менее крутыми… мутантами. Или просто больными людьми. Слишком уж коротки ноги, потому так странновато и виднеются широченные плечи и сурово хмурящиеся головы. Один стоял на лестнице, уперев руки в бока, косился на Азамата и сопел.

– Не переживай, – Пуля положил обрез на стойку. – Вот если его вдруг… потеряешь, тогда начинай. Переживать.

Сколько скрыто в обычном куске ткани? Очень много. Вход к хозяйке закрывала большая синяя тряпка. От потолка до пола. Подумаешь, кажется, висит чего-то, пыль понизу собирает. Ну да, так и есть, если б не но.

Не просто висит, а величаво, прям королевским штандартом, лениво и тяжело шевелится от легкого сквозняка настоящий бархат. И закреплено все металлическими кольцами на вполне себе целой, кованной не так давно гардине. И о чем оно говорит?

Уют и достаток говорят за себя всем. Эту женщину уважают и опасаются связываться. Посреди Беды, рядом с грабежами из-за починенной старой куртки или трех мяукающих котят, что могут вкусно хрустеть в пироге, такое вот… Серьезно. Бархат, чистые доски на полу, красивая одежда, так и тянущая еще раз посмотреть на ее хозяйку.

– Садитесь. Отличаюсь совершенно немыслимым для нашего с вами времени желанием разговаривать вежливо и чисто.

Грета сидела в кресле. Бархату обивки Азамат не удивлялся.

Он сел, вытянув ноги к… Черт его знает, как оно должно быть на самом деле. Но если огонь трещит поленьями в кирпичном очаге с прямоугольником трубы, убегающей наверх, а угольки плюются через гнутый чугун решетки, как это называется? Да-да, Саныч, любивший потосковать о прошлом, вспоминал и такую штуку. Камин. И, оказывается, ноги греть возле него – само удовольствие.

– Вы появились у меня через час после подъема города. Пришли через три улицы. И сапоги вам стоит поменять. Значит, ноги у вас мокрые. Снимайте чулки, сушите, не смущайтесь.

Азамат поблагодарил. Стыдиться он давно отвык. Вокруг – не куртуазная Франция, а он – ни хрена не мушкетер кардинала. Или гвардеец короля? Какая, на хрен, разница? Фу-у-у… как хорошо.