Илья Бердников - Проходимец по контракту

Горошенко вколол мне антишоковое и бдел, поглядывая назад, за тем, чтобы я не уснул, к чему меня располагали и лежачая поза на спальном месте, и мягкое покачивание кабины.

— Уснешь — амнезию можешь получить, понял? — добродушно пихал он меня в шею, когда видел, что я клюю носом. — Вон, пожуй лучше чего-нибудь, успокойся…

Я, обтерши руки и лицо влажными салфетками, жевал злополучные пирожки, пережившие, наверное, немалый стресс при моей гипервентиляции, запивая их виноградным соком и пытаясь привести мысли в порядок. Пару раз с нами порывался переговорить по интеркому Санек, но Данилыч полностью выключил переговорник, опасаясь, что этим мы привлечем внимание летающих тварей.

— Хрен их знает, — глубокомысленно заметил он. — Может, они не только на радиоволны кидаются?! Во как на игрушку ринулись: одна со спеху прицеп задела — я думал, фуру из заноса не вытяну. Масса — как у бульдозера! И как они в воздухе держатся…

— Неужели Шевчук радиомолчание не соблюдал? — задумчиво побормотал Горошенко. — Чего на них так накинулись… у Шевчука штурман не дурак вроде был — мужик с головой…

— Проблема не в штурмане, как я понимаю, — а, Лех? — отозвался Данилыч. — Ты каким макаром внимание «летучек» от нас отвлек?

— У Шевчука Проходимцем восьмилетний пацан был, — пробурчал я через пирожок. — Вот и поигрался малый китайской поделкой… а какая-то другая рация в кузове отозвалась, а может, и не одна.

— Совсем рехнулись от жадности! — Данилыч стукнул кулаком по рулевому колесу, спохватился, нежно погладил, словно извиняясь. — Так и тянет забить на «ридну нэньку» и перейти на вольные хлеба, но семья держит…

— Ты смотри, — встрепенулся Горошенко. — Языком поменьше ляпай! У тебя контракт на пять лет, подписал — выполняй! И — обязательство неразглашения…

Данилыч резко затормозил, потом еще и еще, пока автопоезд не остановился полностью. Непристегнутого Горошенко кинуло пару раз на переднюю панель.

— Ты чего?! — заорал он на шофера. — Предупреждай в следующий раз!

— Давай-ка в свою каморку, — невозмутимо отрезал Данилыч. — Санька сюда позови: нам курс проложить нужно.

Матерясь, Горошенко выпрыгнул из кабины.

— Муда-ак, — со вкусом протянул Данилыч. — Сколько таких я видел, но всякий раз удивляюсь: почему у них ума не хватает?

— В смысле? — не понял я.

— В каждую команду определяют обычно Следящего, чтобы он, значит, следил за соблюдением правил и пресекал всякие попытки контрабанды и прочих нежелательных действий. А как по-другому контролировать людей в другом мире? Я сначала на тебя грешил, думал: послали парня, новичка типа, а он и окажется хитроумным Следящим! Ан нет: все просто оказалось… И следить бы этому Горошенке тайком, а по возвращении выложить все кому надо, да дерьмецо в себе не удержал, ляпнул. Чувство собственной значимости задавило.

— Ну чего, — вскарабкался в кабину Санек, заглянул за спинку кресла в мое логово. — Как жизнь без меня влачите? А что Горошенко какой-то дерганый?

— Наш вояка засланным оказался, — уведомил его Данилыч. Тронул «Сканию» с места.

— А… — Санек указал глазами на меня.

— Да нет, — махнул рукой Данилыч. — Хотя кто знает? Да шучу я, шучу, — рассмеялся он, заметив мой косой взгляд. — Зачем такую катавасию с неожиданным твоим прибытием устраивать?

— Чтобы с невинным видом у вас все выпытать, — я сделал доверчивые глаза: — А вы правда контрабанду везете?

— Артист! — Данилыч похлопал по правому карману брюк. — Какая там контрабанда… так, немного ерундишки…

— Особенно много действительно не пронесешь, — знаешь как машину шмонают?! — вклинился Санек. — Но кое-что на продажу прихватили, ведь как на Дороге без конвертируемой валюты?

— «Вольные хлеба», — вспомнил я. — Это что за определение?

— О, Данилыч уже заводил свою любимую песню о свободе! — Санек довольно хихикнул. — Все мечтает перебраться в какой-то придорожный городишко и подрабатывать заказами по перевозке… Домик завести… сад, огород… Только вот семью не знает, как с Земли переправить!

— Ладно языком трепать! — Данилыч, похоже, не рассердился, но кулаком штурмана ткнул в бок изрядно. — Хоть сам себе хозяином буду. Вон, Ермак и Вержбицкий, живут же себе и в ус не дуют!

— Ого, куда попер! — Санек совсем развеселился. — Так они ж — старожилы Дороги! Вержбицкий так вообще — второе поколение… А может, и третье…

— Зато Ермак — из новых!

— Так у него никого, насколько мне известно, на Земле не было! А Вержбицкий — потомок тех, кто на Дорогу сам выбрался во время последней экспансии. Подожди, Алеха, сейчас все объясню…