Он слушал голоса, и голоса ему рассказывали: когда-то здесь была большая жизнь. Ярко светил небесный огонь, не было облаков, и голубой мир был един с миром людей, но потом пришли три зверя: гордыня, зависть и жажда власти, а верхом на них ехала смерть. Нит никогда не слышал про таких зверей. Он не слышал многое из того, что говорили ему голоса, он плохо их понимал, речь голосов часто была бессвязной, они появлялись и исчезали, перескакивали с одного на другое, из прошлого в будущее — только что рассказывали про дома на воде, где жили люди, и вдруг предупреждали — сверни. Там, куда ты идешь, ждет "смерть злая", она живет между двух холмов, и много-много лет ловит там свою добычу. Голоса говорили: смерть злая пришла от людей, для людей, но никогда не была сотворена человеком, это дух, которого нет, тень, которая есть без света, ее невозможно победить, а исчезнет она только тогда, когда исчезнут облака и на землю прольется свет небесного костра. Смерть злая не родилась и не была создана, она пришла в детском плаче, женском стоне, мужском молчании, у нее нет разума или цели, она незряча, но видит лучше орла. Никто никогда не говорил об этом, но Эдвард верил голосам. Ему казалось, что это говорит он сам, только намного более мудрый — он поворачивал и делал огромный крюк, вместо того, чтоб пройти кратчайшей и самой легкой дорогой.
Голоса не хвалили и не ругали, они рассказывали. Глаза видели камень, голоса говорили: это дом не потерянной надежды. Когда с неба пришла смерть, взрослые спрятали детей глубоко под землю, они хотели подарить им спасение, но подарили только надежду — упавший с неба огонь превратил все двери подземных пещер в запекшийся монолит. Дети ждали, когда за ними придут родители. День, неделю, месяц, год — Нит понимал эти непривычные единицы времени, хоть никогда раньше про них не слышал. Дети ждали, а родители все не приходили и не приходили, но никто не потерял надежду. Они ждали семь лет. Ели проросшие зерна, пили воду, что сочилась из стен, тогда еще она не была ядовитой, и не хотели верить, что родители больше за ними никогда не придут. Сначала их было триста двадцать, мальчиков и девочек, от года до семи лет. В конце их осталось восемь, парней и девушек, которые половину своей жизни потратили на ожидание. Они жили и радовались каждому новому дню, потому что он приближал их к встрече с родителями, и даже когда подземная река прорвала стену, и затопила их дом, они не теряли надежду. Они ждали: родители сейчас придут и спасут их, осталось совсем немного, совсем чуть-чуть… Голоса говорили, и Эдвард видел: мальчик, ему тринадцать лет, он все эти годы был старшим, отцом, примером для подражания, он учил маленьких читать и писать, учил цифрам, он давал все то, что знал сам. Девочка, ей четырнадцать, она была рядом, добрая заботливая мать, нянчилась с малышами, утешала их по ночам, когда они плакали. Еще один мальчик, ему восемь лет, он не помнил, что такое небо, солнце и звезды, но хорошо помнил мамино лицо. Девочка, ей десять, она любила кукол, но под землей кукол не было, потому она сделала себе куклу сама: из куска ржавой арматуры и старых тряпок. Это была ее самая-самая любимая, самая-самая лучшая игрушка, такой больше не было ни у кого на свете, они всегда были вместе, и даже теперь, когда вода заливала их дом, кукла была рядом с ней… Эти люди… Они умерли двести пятьдесят лет назад, но в памяти Нита они были живы: их вернули к жизни голоса. Голоса говорили: там, под тобой, три сотни тел, которые так и не были преданы огню или земле, они лежат на дне ледяного подземного озера, такие же, как тогда. Потому что так велика была сила их надежды, что вода и время ничего не смогли с ними сделать. Они не умерли, но заснули навечно, и все еще ждут, что когда-нибудь родители откроют дверь, и они будут вместе играть на поляне в нежных лучах весеннего солнца.
Иногда голоса говорили мало, иногда много. Иногда по одному, иногда все вместе. Голоса помогли найти мертвый город и назвали его имя. Голоса объяснили: чтоб иллюзии не имели над тобой власти, ты должен их об этом попросить. То, что царило в городе, не было смертью: это был последний выдох миллионов его жителей, часть их души, которая так любила это место, что даже после смерти не ушла в голубой мир, а осталась здесь. Город на склонах, город у реки, зеленый город, город церквей, гостеприимный город, город любви, город, который невозможно не любить — его больше нет, он остался только в памяти. Не своей, не своих жителей — в памяти мира. Такой большой и красивый, такой теплый, переживший столько боли… Голоса сказали: попроси его. И Нит попросил. Он сказал городу, что не желает ему зла, он открыл свои чувства, задал городу вопрос, и город ответил. Нет, он не исчез. Город был одинок, он хотел показать всем, каким красивым когда-то он был, каким красивым его сделали люди. Но он открыл тропу. Старый хитрюга, он провел Нита через свои самые красивые места, он похвастался всем, чем когда-то славилось его имя: собором мудрости, дорогой креста, парком над рекой… Тропа вела кружным, длинным, но безопасным путем. Кто может лучше земли знать земные дороги, город вел людей там, где им ничего не угрожало, в порыве щедрости он даже хотел дать своих проводников, но Нит отказался. Милые незрячие зверьки, они предложили свою помощь, но голоса сказали Ниту: откажись. Тот, кто идет за тобой, не слышит нас, он не понимает, что мир вокруг не желает ему зла. Что город, где погибли миллионы — Нит никогда не знал про такие большие цифры, но сразу понял, сколько это — не ополчился на весь мир. Он добрый. Он ждет, когда птенцы его птенцов вернуться, потому что даже в крови Нита есть частица того древнего города. Зверьки поклонились и ушли. Их мир — под городом. Они не слуги, но друзья, так сказали голоса, так повторил город.
Читать дальше