Александр Шуваев - FLY

- Так это - грим?

- Мнэ-э-э… Видишь ли, - можно, конечно, назвать это и гримом, но только постоянным. Мне сказали, что из жгучего брюнета я за несколько лет могу превратиться в брюнета просто, но темно-синие глаза, боюсь - навсегда. Навсегда - несколько иной тембр голоса, навсегда, - другие отпечатки пальцев и другой рисунок сосудов радужной оболочки. А пластическую операцию я решил не делать: уж если, - думаю, - она меня не враз узнает, то другие и подавно в упор не заметят.

- Ладно, - она критически оглядела его, - не подавай в суд. Тебе это даже идет…

- Вот так вот и знал! Вот все вы, дурацкие девы полунощные, падки до жгучих брюнетов! Кинжа-ал мне! Рэ-эвнуй-ю!!! Кэр-ров-ви жажду!

Ну вот она, наконец, и рассмеялась. Если сумеет пережить шок и простит, - лучшей жены ему не надо.

- Слушай, а как перекрашивают глаза?

Уже хорошо.

- А это, понимаешь, заодно: они разработали надежный способ местного применения так называемого Фактора Роста Капилляров, увеличили густоту их сети в радужке, параллельно они перевели мой организм на новый стандарт уровня меланина в коже, он отложился и по новой сети… В общем - чудеса науки…

- Слушай, - а темперамент у тебя теперь тоже брюнетский?

- О! Еще как!!! Могу доказать на деле! Но шутки - шутками: так как мы с тобой вроде бы как незнакомы, необходимо будет разыграть бурный и скоропостижный роман. Как обычно на курортах, только с серьезными намерениями. Бурная страсть, богатый иностранец, то да се… Ну что ты так на меня смотришь? Клянусь, что с прошлым покончено! Ха! Да это ж дураком надо быть, чтоб с ним теперь не покончить-то! Больше я от тебя - ни-ни, если только сам не захочешь…

- Думаю, - ответила Т.Т. Альфайре, - не захочу. По крайней мере - в ближайшее время.

На экране давным- давно шла очередная серия многосерийного фильма "Джунгли", а он все смотрел в экран, и не видел, отрешившись от всего окружающего. Это было ужасно. Он- то думал, да что там думал - уверен был, что все эти, с полетами и немногочисленными, но страшными драками события оставили его навсегда и сами остались позади. Раз неразумно, - думал он, - значит, и не будем делать неразумного, и никаких сомнений, и хватит тебе "Ольмуса - УТ", чтобы окончательно не потерять форму. Однако же, как выяснилось, не обманешь бога, делая одно, если он специально создал тебя для другого: черт, как завязавший алкаш, право слово… Знаете? Когда он не пьет- не пьет, много лет не пьет, а потом попалась ему дрянь какая-нибудь, конфетка с ромом, - и все начинается заново, как будто и не кончалось никогда… Его видите ли, как только сейчас выяснилось, волнует даже тот факт, что уж теперь- то он ни в коем случае не может называться лучшим. Он больше не Гроссмейстер, и это, скорее всего навсегда. Ну почему, почему это волнует больше, чем прибыли от всех контролируемых им фирм, вместе взятых? Ведь он же всегда еще и тактиком был, а с той поры еще и, - ей- же- ей! - поумнел… И тут позади, где- то в глубине дома засвистал телефон.

- Его Светлость, мой господин, - произнес бархатный баритон из безвестной дали, - приказал мне передать вам буквально следующее: "Если господину промышленнику наскучило производить презервативы и колготки, он может поискать работу на Бирже Труда Имени Дьенн-Дьеннаха. При обстоятельствах таинственных, порой фантастических кто- то всерьез действует против военно- морских баз некоторых государств. Поэтому, если вас заинтересует работа, связанная с покупкой пива, охотой на домашних свиней и прыжками в воду с большой высоты, она может быть вам представлена, если вы свяжетесь с абонентом, код…"

… Светлость?!!