Кирилл Мошков: Увидеть Хозяина

– Теперь мы все будем понимать друг друга, – серьезно сказал ему Дик. – Ты самурай, Като?

– Еще нет. Мне только пятнадцать лет, хотя, как видишь, я уже ношу прическу воина. Я – сын самурая. Мой отец, воин Куниэда Муроноскэ, служил князю Цугивара, пока не погиб при осаде Цугиварадзимы, когда Минамото под началом Асикага Ёсикиё обрушились на Тайра, и Хэй отступили в наши места. А мой старший брат, воин Куниэда Макото, служил князю Оно, младшему в роду Цугивара, под началом самого Ёсинака. Но я еще не состоял на действительной службе, когда голос какого-то ками … ну, духа, как это сказать… голос из моего кодати , малого меча, позвал меня.

– Что тебе было сказано? – с живейшим любопытством спросил Дик.

Като засмеялся, обнажая в улыбке два белых передних зуба.

– Я теперь уже не смогу объяснить. Я только понял, что свершилась где-то величайшая несправедливость, и исправить ее без меня невозможно, и теперь здесь будет мое служение.

– Да-а… – Дик задумчиво подергал себя за косу. – Ким, а у тебя?

– Примерно то же. Только голос был не из меча, а по телефону.

Дик хмыкнул.

– Мне тоже позвонили. И та же история: ничего не помню, но нисколько не сомневаюсь, что все правильно.

Он засмеялся. Смех у него был хороший: так, наверное, смеются очень независимые, раскованные и умные люди. Мне, во всяком случае, не так уж часто приходилось слышать такой смех.

Сзади подошел, зевая, Святослав.

– Вот и говор у нас общий образовался. Дик, немчине, это от тех красных крупинок, что ты нам дал вчера?

Дик с интересом глянул на витязя.

– Правильно угадал. Ты, Святослав, тоже воин?

– Воин, – подтвердил тот, усаживаясь слева от Като. – Дружинником я был у князя нашего, Василия Ольгердовича. Только я и сам князь. – Он смущенно усмехнулся. – Младшего, правда, роду. Ну, отец мой, Ингварь Олегович, Ольгердовичу двоюродным братом приходился, по линии стрыя его, Брыксы. Так что простым копейщиком не поездил я, сразу десяток водил.

Я заинтересовался:

– Где вотчина твоего князя?

Святослав Ингварьевич махнул рукой куда-то в сторону.

– Забровск. У Галызни.

– Какой земли-то?

– Да в том-то и которы. Ольгердович-то, он за Волынь стоял. А отец его, светлейший, он за Галич. Семь лет уж рядились.

Я глубокомысленно покивал головой. О Галицко-Волынской земле после школьного курса истории я знал только, что был там какой-то Даниил. Что за Даниил, когда он был, чем занимался – убей, не вспомнить теперь.

Я перевел взгляд на Дика.

– Ну, а ты тоже воин?

Тот засмеялся.

– Да нет. Плазмоган-то охотничий. И калибр у него не боевой, побольше будет. Это на большого зверя. Вообще-то это антиквариат. С ним еще мой дед на тагира ходил, на Леде. А я сам – мирнее некуда. Я камераман.

– Оператор телевизионной камеры, – пояснил я сам себе.

Дик уважительно кивнул.

– А не так уж ты от наших времен и далек. Да, верно. На телевидении мне тоже пришлось поработать. Зовут меня полностью Ричард Лестер. Член Имперской гильдии профессиональных камераманов.

– Ты ведь постарше нас. Святослав Ингварьевич, тебе сколько?

– Восемнадцать.

– Ну вот, видишь. А тебе, Дик?

– Это точно, – отозвался Дик. – Постарше я. Мне тридцать пять.

Позади Дика, рядом со мной, сел неслышно подошедший Ланселот.

– О, я слышу, таблеточки подействовали. Вот и славно. Молодец, Дик. Я сам не догадался. Впрочем, у меня таблеток нет с собой – съел все, надо было с неделю назад кое-чего подучить перед работой.

При утреннем свете было видно, что Ланселот не так уж молод. Я искоса рассматривал этого странного человека.

– Вы с Диком из одного времени? – спросил я наконец.

Тот только засмеялся, кивнул, но ничего не сказал.

– Ланселот с периферии, – серьезно пояснил Лестер. – Очень далекий, недавно населенный мир. Там у них суровая жизнь. Ланселот – ночной разведчик.

– Ниндзя , – кивнул Като. – Тяжелое служение.

Ланселот с уважением взглянул на Куниэда.

– Верно, воин. И ниндзюцу я тоже изучал.

Больше он ничего не сказал и стал слушать, как Святослав выспрашивает у Като, насколько труднее биться двумя легкими мечами против одного тяжелого. Слово за слово, два рыцаря отошли назад, на опушку, извлекли мечи и, быстро перемещаясь по траве, стали обмениваться выпадами.

Насмотревшись в Югославии голливудской продукции, я ждал, что несравненное боевое искусство Востока сейчас быстро посрамит грубое и примитивное ратное ремесло дикого Севера, но не тут-то было. Святослав не был так скор, как Като, который прыгал не хуже кошки, но у русича были очень сильные и быстрые руки. Он споро орудовал своим длинным мечом, который держал-таки за рукоять двумя руками (хоть ширина и вес лезвия и не соответствовали моим представлениям о древнерусском двуручном мече), и ни разу не дал самураю дотронуться до своего тела клинком, хотя и самому ему не удалось нанести Куниэде ни одного серьезного удара. Попрыгав и согревшись, они засмеялись и пошли обратно к краю обрыва.