Кирилл Мошков - Увидеть Хозяина

– Услышав зов, я вышел во двор, – ответил Като. – Мой старший брат отдыхал от похода в своем доме в Ономура, и я был с ним. Я вышел во двор, прошел двери левого флигеля, но вышел не во флигель, а в тот лес… и побежал.

Я кивнул.

– То же самое. Спускался на лифте, но вышел в лес…

Мы двинулись дальше, и сын самурая Куниэда Като, чьи мечи уже покоились в ножнах, обгоняя нас, прошел несколько запертых дверей, остановился, раздвинул обтянутую рисовой бумагой деревянную рамчатую дверь и обернулся к нам с сияющими глазами:

– Это вот и есть дом моего брата в Ономура!

Я взглянул за дверь. В маленьком дворике под скучным весенним дождем качались черные ветки двух старых искривленных деревьев. За ними виднелась полутемная галерея под темной от времени и сырости крышей и такие же бумажные двери в противоположное крыло дома. Капли звонко шлепали по воде, скопившейся в выбитых дождем круглых ямках в сером крупном песке под скатами крыш. Воздух из-за двери шел влажный и теплый.

– Амэ-га фуру готони ататакаку нару , – прошептал Като.

– Мотирон са , – ответил я ему.

Куниэда улыбнулся мне и мельком оглядел себя.

– Нужно будет где-то быстро спрятать эту одежду, пока меня никто не увидел, – сказал он всем нам, обнажая в улыбке два крупных передних зуба, и склонился в глубоком прощальном поклоне. Затем повернулся, шагнул на мокрые доски за дверью и снова улыбнулся каждому из нас, задвигая дверь за собой.

Мы немного постояли возле бумажной двери. Бумага по-прежнему была ровно освещена с той стороны, но теперь за ней не ощущалось никакого движения и не было слышно ни звука. Я коснулся ее рукой: бумага, только что заметно изгибавшаяся и колебавшаяся под руками Като, была теперь каменно-твердой, непроницаемой.

А к следующей двери шагнул уже Сатклифф. Она была из толстого, совершенно непрозрачного темно-зеленого волнистого стекла в белой металлической раме.

– Это дверь моей спальни – там, дома, в Брэйн-Сити, – просто сказал он. – Раз уж все так кончается, и мы можем вернуться домой… я пойду, ребята. Спасибо вам всем – и до встречи. Я еще надеюсь повидаться кое с кем из вас. Рыжий, позвони. Ты помнишь, у нас с тобой еще много дел. И заезжай, как сможешь.

Мы по очереди пожали ему руку, и он, сунув свой музейный ятаган под мышку, исчез за дверью, за которой было темно: на Компе в это время была ночь.

Потом было около десятка разнообразных дверей, которые не открывались, и, пропустив последние три из них, Робин Локсли по прозвищу Ланселот, засовывая в ножны под курткой свой страшный тесак, прямиком направился к закопченному и как будто даже оплавленному овальному люку, на поверхности которого выделялась блестящая, как будто никелированная, панель размером с человеческую ладонь.

– Вот и мой дом за этой дверью, – неторопливо сказал нам разведчик, поправляя и укрепляя свое снаряжение, подтягивая ремешки и натягивая на голову капюшон. – Это выход из нашего общежития на базе – ну, где мы ночуем, когда дежурим… Пора и мне, братцы. Раз уж мы дело сделали…

Он посмотрел на опустевший трон, и смуглое лицо его омрачилось.

– Жалко, Фродо не увижу… Надо бы с ним попрощаться. Ну да ничего. Мы с ним в одном потоке времени… спишемся, созвонимся, а может – и увидимся когда.

Ланселот обнялся на прощание с Реостатом, а потом с Диком.

– И с тобой, Рыжий, спишемся… и с тобой, дружище. Пошлют в командировку к нам на Элевайн – не отказывайся, мы с тобой славно повеселимся.

Подойдя ко мне, Робин покачал головой.

– А вот с тобой, Майк… то есть Ким…

Реостат удивленно хмыкнул, приподняв рыжую бровь.

– Да, его настоящее имя Ким… с тобой, Ким, мы увидимся вряд ли… Так что уж бывай здоров, брат… Славно мы дрались плечом к плечу. Не забыть такого.

Мы обнялись, затем Ланселот сделал шаг к двери и положил ладонь на никелированную панель люка. Что-то лязгнуло, загудело, и люк, утопившись в проеме, сдвинулся в сторону. Из-за люка брызнул яркий, странный свет, в котором от Робина падало две тени – одна синеватая, а другая коричневая.

– Ух… я и забыл, что оба солнца в нижней точке в этом месяце, – пробормотал разведчик, знакомым мне жестом сдвинув левую полу куртки, чтобы на всякий случай освободить доступ к кобуре. И шагнул в люк. Еще несколько секунд мы видели две его тени, быстро растягивающиеся по полу, и слышали хруст его шагов на каменистом грунте и какой-то странный звук, будто там, на Элевайне, пели десятки цикад. Может, так оно и было, не знаю. Люк захлопнулся, и все стихло.