Константин Дроздов - Свастика в Антарктиде

Ран пытался добиться от членов группы Рауха объяснения действий Штайнера. Но те лишь невнятно бормотали, что Штайнера расстроила смерть Рауха и последовавшее затем известие об отмене участия группы в экспедиции на Альдебаран. Сам Штайнер упорно молчал. Попытка же допросить оставшегося в живых стрелка была изначально обречена на провал. Раух своими экспериментами превратил человека в невменяемого зомби, способного только послушно выполнять чужие команды.

Доктор Вендланд на допросе заявил, что не имел к этому никакого отношения и Штайнер воспользовался подопытными без его ведома. Вендланду вторил его помощник — Дитер Зоммер. Но если Вендланд вел себя абсолютно спокойно, то круглолицый Зоммер не знал, куда девать глаза, то и дело промокая платком обильно потеющий загривок. Присутствуя на всех этих допросах, я вспоминал предостережение Баера. Благодаря давнему опрометчивому докладу Хорста с предположением о наличии у меня необычных способностей, я действительно мог рассматриваться Гиммлером и Раухом как составная часть эксперимента по созданию сверхсолдата. Я даже начал допускать мысль, что нападение на меня было не покушением на убийство, а проверкой таких способностей, проведенной Вендландом, Зоммером и Штайнером на свой страх и риск.

Оберштурмбаннфюреру Рану все это расследование явно было в тягость, и он при первой же возможности с большим удовольствием отправил Штайнера в Берлин вместе с коробками личных вещей Рауха. Тетрадок в коробках не было. Я посчитал нужным их незаметно изъять.

На пирсе солдаты передали Штайнера под охрану морякам. Ступив на трап, ведущий на корпус подводной лодки, он обернулся в мою сторону:

— Это вы убили Рауха, фон Рейн. Я уверен в этом.

Я молчал. У меня не было желания отвечать Штайнеру. Герхард Штайнер относился к весьма распространенному типу людей, которые, единожды сделав какое-то умозаключение, зачастую поспешное и ошибочное, уже не слышат никаких доводов, его опровергающих. Непоколебимая уверенность в непогрешимости своего мнения делает их глухими к другой точке зрения. И эта тупая уверенность делает их смертельно опасными. Именно такие люди, подвергнутые интенсивной идеологической обработке, являются основным тараном государства, подмятого тираном — явным или скрытым. Такие люди, как Штайнер, готовы выполнять любую прихоть своего идола. У них нет сомнений, для них все ясно. Есть «бог», и неважно кто это — Гитлер, Сталин или кто-то иной. Этот «бог» создал для них цели, определил задачи, на все и вся навесил ярлыки. Он сказал им, что «хорошо» и что «плохо». И толпа «штайнеров» уже не задумывается над тем, что собой на самом деле представляет их идол и всегда ли он прав. Любое инакомыслие растаптывается — открыто или завуалированно.

Я повернулся к Штайнеру спиной и зашагал к выходу с территории порта. По пути к электромобилю я, взглянув в сторону Пирамиды, замедлил шаг. С каждым днем меня мучили все новые и новые вопросы. И основную роль в этом играла Атлантида. Учебники истории оказались лишь бледным и весьма отдаленным отражением истории человечества, как, впрочем, и ветхие фолианты из глубины веков. Все это, за редким исключением, создавалось и переписывалось весьма далекими от объективности авторами, а зачастую и на основе весьма скудной информации. Настоящая история человечества оказалась великой тайной за семью печатями.

Сев за руль электромобиля, я ждал своих солдат, чтобы подкинуть их до жилого корпуса. Это были Штольц и Богер. Я дал им разрешение перекурить, и они, стоя у борта, потягивали американские сигареты.

— А ты знаешь, Ганс, что сигарет на борту «Молоха» не будет? Лететь придется налегке, — тихо сказал Штольц.

— Я собираюсь бросить. Ради этого полета я готов на все. Хочу знать, что там.

— Страшновато, — вздохнул Штольц.

— По-настоящему страшно мне было на Восточном фронте. Говорили, что население встретит нас как освободителей от большевизма, а они стреляли нам в спину. Спать и ходить в сортир приходилось с автоматом в обнимку. Один из наших унтеров взлетел на воздух в сортире. Представляешь, они ухитрились сортир заминировать. Они готовы глотки нам рвать. — Богер замолчал, видимо затягиваясь. — Все, бросаю курить. Ты представь, сколько места там. Всем хватит, и не надо будет воевать.

— Черт, ты прав, Ганс. Там мы сможем избавиться от ваты в голове. Главное, чтобы шеф был с нами. Ладно, поехали, а то на тренировки опоздаем.