Константин Дроздов - Свастика среди звезд

Температура в минус сто градусов и сильно разреженный воздух заставили меня тоже облачиться в пусть и легкий, но скафандр. И теперь в черных латах из бронепластика, с гелланским мечом в одной руке и устройством энергозащиты в другой, я разглядывал почти по пояс вязнущих в снегу даргонов. На некотором расстоянии друг от друга, они медленно, но чересчур решительно приближались ко мне. Судя по всему, даргоны намеревались захватить мой корабль. В этом я не сомневался, несмотря на поднятые вверх безоружные руки. Иначе Даргон не был бы Даргоном.

— Я, командор фон Рейн, от имени Великой Шумерской Империи предлагаю вам добровольно сдаться, — произнес я, решив соблюсти формальность, хотя и не надеясь на благоразумие врага.

— Мы сдаемся, командор, — прохрипело в динамике на ломаном шумерском. Фраза еще не умолкла, как даргоны вступили в бой. И первое, что они решили сделать, как я и предполагал, был энергоудар, способностью наносить который славились даргоны и их киберы. Но я был готов к этому. Надо было лишь правильно угадать момент нанесения такого удара. В отличие от их машин сами даргоны более предсказуемы и уязвимы. Сконцентрировавшись на противнике, я уловил резкий всплеск их психофизической активности, и секунду спустя, когда два невидимых энергетических потока одновременно попытались сбить меня с ног, я парировал их атаку силовым щитом. Теперь несколько минут я был застрахован от этой неприятной способности даргонов. Понимая, что снова сконцентрироваться для энергоударов я им не позволю, даргоны решили не останавливаться. В один прыжок преодолев десятиметровое расстояние, разделявшее нас, они продолжили свой штурм.

Ни о какой очередности речи не шло. Один ринулся на меня в лоб с мгновенно появившимся в руке плазменным резаком, а второй взвился в воздух, намереваясь сверху нанести рубящий удар широким клинком, выскользнувшим из правого предплечья боевого скафандра.

Прикрывшись от верхнего нападающего энергощитом, я встретил другого ударом лезвия меча по пальцам, сжимающим рукоять резака. Оружие выпало у противника из рук. И пока второй, сброшенный щитом на снег, снова вскакивал на корпус, я нанес его напарнику еще один рубящий удар, вложив в него всю силу, что есть. По локоть отсеченная рука полетела в сторону, разбрызгивая застывающую на лету мутную жидкость. «Мне пора уже коллекционировать отрубленные конечности», — мысленно попытался шутить я. Раненый даргон покатился по обшивке, пытаясь сорвать с пояса пакет первой помощи. А я уже отражал удар за ударом второго воина. Мой щит быстро сдох, а противник владел выдвижным мечом виртуозно, и пару раз я сам чуть не лишился руки. В очередной раз поймав клинком лезвие противника, я понял, что пора переходить к более активным действиям. Изловчившись, я схватил противника за запястье и нанес удар рукояткой меча по внутренней стороне локтя, пытаясь вывести из строя механические мышцы экзокостюма. Удар достиг цели, и рука даргона со смертоносным клинком ослабла. Однако воин не сдавался и другой рукой тут же нанес мне один за другим два сильнейших удара в корпус. Ясно ощутив во рту вкус крови, я, не отпуская руки врага, стал наносить рукоятью меча удар за ударом по его шлему. Наконец даргон стал слабеть. Подсечкой мне удалось приложить его о корпус корабля и приставить к горлу острие меча. Сквозь узкую прорезь бронированного шлема разглядеть лицо поверженного врага было невозможно, но мне этого и не требовалось. Смятение и ужас, внезапно сменившие решимость и холодный расчет, захлестнули его, и никакой броней этого было не скрыть.

«Что происходит?! Что вы сделали?!» — мысленно закричал я.

«Мир не линеен. Он цикличен. Прошлое порождает настоящее, настоящее — будущее, а будущее — прошлое», — уловил я среди хаоса чужих мыслей. — «Все уже предопределено и расставлено по своим местам. Попытка что-то изменить ничего не меняет, она создает другой мир. Еще один мир к бесконечному множеству уже существующих. Или…»

— Что «или»? Что это за шар? Как остановить все это? — закричал я уже вслух. — Как вернуться назад?

«Или… это действительно неконтролируемый Хаос. Мы совершили ошибку, и эксперимент стал неуправляемым. Все кончено», — даргон дернулся и обмяк, сознание его погасло. Каким-то образом он ухитрился убить себя. С досадой я отбросил ставшее ненужным оружие в сторону и устало сел на холодный корпус корабля.

У линии горизонта снежный смерч закручивал и закручивал белую спираль, стремясь все выше и выше к небу. Под даргонским шаром раздался треск льда, и он начал опускаться все глубже и глубже в ледяную шапку неизвестной мне планеты, пока на месте, где он только что был, не образовалась стометровая полынья с бурлящей черной водой, пробившейся из толщи океана, скрытого под нами.