Владимир Контровский - Горькая звезда

Водители следили за дорогой через приборы ночного видения, и грозные боевые машины шли через леса без огней, тревожа рокотом двигателей сонные полесские деревушки и бередя души стариков, помнивших детство, наполненное лязгом гусениц немецких танков.

Марш в район Чернобыля удалось провести быстро и эффективно: при средней скорости движения механизированных колонн около пятидесяти километров в час, первые два батальона, проделав двухсотпятидесятикилометровый путь без поломок и остановок, к семи часам утра вышли к реке Припять, после чего приступили к блокированию зоны бедствия и проведению радиологической разведки.

В то же самое время, утром 27 апреля, самолеты военно-транспортной авиации Украины по прямому распоряжению Главнокомандующего — президента Украины — начали переброску техники, вооружения и личного состава войск НАТО из Вильнюса, Варшавы, Праги и Загреба: лимитрофам ненавязчиво напомнили, что за приобщение к лону «мирового цивилизованного сообщества» им придется поиграть в «пушечное мясо». Для организации общего управления и взаимодействия из Брюсселя в Варшаву прибыл бригадный генерал США со своей ротой охраны и отделением связи. Ему были оперативно подчинены все Гуманитарные силы НАТО (которые честнее и правильнее было бы назвать «армией вторжения»).

Войска НАТО начали прибывать на аэродром Гостомель, в пяти километрах северо-восточнее Киева. Гостомель, некогда служивший испытательным центром конструкторского бюро Антонова, располагал бетонной взлетно-посадочной полосой длиной два с половиной километра. С этой полосы взлетали когда-то уникальные «Мрии» и «Русланы», поэтому грузовые «Ил-76», любезно предоставленные «гуманитариям» украинскими властями, садились здесь без проблем. И они приземлялись, опускали аппарели, и солдаты миротворческого контингента в полном боевом выскакивали наружу, подгоняемые окриками «инструкторов»: «Go, go, go!»

Однако оказалось, что киноподвиги «простых натовских парней» не имеют ничего общего с реальным боевым столкновением, особенно если в нем участвуют не бандиты-моджахеды или вооруженные чем попало деморализованные иракцы, а подразделения регулярной Российской армии. К вечеру 27 апреля бригадный генерал дал команду на выдвижение колонны в сторону Чернобыля. Колонна начала движение по маршруту Гостомель — Вышгород — Лютеж — Дымер — Иванков — Припять, и к двадцати одному часу 27 апреля передовой дозор, польский моторизованный разведвзвод, выйдя в район села Лютеж, вступил в визуальный контакт с российскими БРДМ. Командир взвода поручик Кшиштоф Згойский, рассмотрев на бронетехнике российскую символику, тут же ощутил приступ шляхетской гордости. Почувствовав себя по меньшей мере «крылатым гусаром» XVII века, он немедленно открыл огонь на поражение и только потом доложил по команде. Руки, лежавшие на спусковых крючках и стрельбовых кнопках, пришли в движение…

Русские, потеряв две боевые разведывательные десантные машины, отошли, вызвав подкрепление. И оно не замедлило появиться, свалившись как снег на голову — в буквальном смысле слова. Вертолетный полк штурмовых «крокодилов» «Ми-24» и противотанковых «мышей» «Ми-28» взлетел с Брянщины и уже в открытую, не заботясь о маскировке — маски сброшены, — атаковал части «гуманитариев», первыми открывших огонь. Передовые российские батальоны, производившие разведку зоны бедствия, получили приказ наступать, выдвинулись вперед и отбросили ооновцев.

Боестолкновение было коротким, но ожесточенным: реактивные гранаты с тандемной боевой частью, выплевываемые РПГ-27 «Таволга», рассчитывались на поражение танков с динамической защитой, и легкие восьмиколесные польские «росомахи» они прошивали шутя, будто консервные банки. Время словно повернуло вспять: за дымом чадно горевших «Хаммеров» чудились тени всадников, а за грохотом взрывов слышался звон скрестившихся сабель.

В зону бедствия подтягивались все новые и новые российские части — расчеты на их низкую боеспособность оказались несостоятельными. По линии образовавшего фронта занял оборону усиленный российский мотопехотный батальон. Силы НАТО, не ожидавшие такого развития событий и избегавшие расширения конфликта до непредсказуемого, оценив обстановку, рассредоточились и начали зарываться в землю. Обе стороны оставались в позиционной обороне и вели беспокоящий ружейно-минометный огонь всю ночь, соблюдая тем не менее некий стихийно установившийся статус-кво. Одновременно шли переговоры по дипломатическим каналам о прекращении огня и урегулировании политического кризиса. К утру договоренности удалось достичь: были определены зоны, занимаемые миротворцами и российскими войсками, — Чернобыль и вся прилегающая к нему зона бедствия была признана подмандатной территорией России, а Киев, пострадавший от радиоактивных осадков, был оставлен «гуманитариям». А к нещадно фонившему четвертому энергоблоку Чернобыльской атомной электростанции уже направлялись первые бригады ликвидаторов, не обращавших внимания на шепот: «Камикадзе…» за их спинами.