Сурен Цормудян - Отражение во мгле

— Отбили добычу? — У Ломаки зажглись глаза. — Черт, речь о Марине! Кто отбил?!

Искатель был удивлен не меньше, однако склонялся к тому, что эти слова — пустой звук, неуклюжая уловка тварелюбов, чтобы выманить их под прицельный огонь.

Ломака вдруг вскочил.

— Эй, что вы там?!

Селиверстов схватил его за ноги, повалил в снег и затащил обратно в укрытие.

— С ума сошел?! — зашипел он.

— Василий, но ведь они говорят…

— Да по херу, что они там говорят! Не дури!..

Жуковский некоторое время разглядывал свежие следы на снегу возле остатков здания, прячась за перевернутым самосвалом. Вот тут тварелюбы прошли, двое. Вот тут упала гильза. Они заметили людей с Перекрестка и сделали выстрел. Вот следы, свидетельствующие о торопливом движении к дому, в котором они сейчас и находятся. Надо внимательно посмотреть на окна, не идет ли оттуда едва заметный пар от дыхания. Не идет. Жуковский кивнул Волкову и двинулся к стене. Тварелюбы и Селиверстов все еще перекрикивались. Андрей уже понял, что началась война между Архионом и Перекрестком Миров. Собственно, все укладывалось в давно разработанную им схему. Оставалось надеяться, что Борис вовремя прочтет записку и примет правильные меры. Ведь тварелюбы не ожидают серьезного сопротивления от центральной общины, зная и про сокращение вооруженной дружины, и про и запрет на личное оружие. Но если надежные люди воспримут послание как надо, архионцы получат неприятный сюрприз. Да и власти Едакова придет долгожданный конец.

Андрей заглянул в одно из окон. Ничего, кроме снега, льда и мусора. В следующем то же самое… У четвертого окна он задержался. Отпрянул. Показал Волкову два пальца. Хлопнул себя по левому плечу. Показал на Степана. Хлопнул по правому. Показал на себя. Значит, левого должен убрать Волков, а правого уберет он сам. Степан кивнул и осторожно приблизился к окну, поднимая оружие.

— Ну чего вы там менжуетесь! Только время теряем! Выходите, да разрулим все! — продолжал голосистый цербер. — Поможете нам вернуть дочку охотника в целости, и разойдемся миром! Нам тут жопы морозить тоже охоты нет!

— А что, неприятно, когда кого-то из ваших похищают, да?! — зло крикнул Ломака.

— Эй, слышь! Вы че там! В игры с нами играть вздумали, пидоры?! Последний раз предупреждаю! Выходите по-хорошему и отдайте нам девчонку!

— Василий, да у них по ходу реально какие-то проблемы, — шепнул Ломака Селиверстову.

— Похоже на то. Либо они так убедительно врут.

— Ну что, урод, молчишь?! — снова послышался крик.

— Урод тебя зачал, а сука родила, выродок! — крикнул Ломака.

— Ну все, свинья! Я тебе кишки выпущу и сожрать их заставлю вместе с твоим говном, ублюдок!

— Ну так иди сюда и выпусти мне кишки! Или у самого тонка кишка, чмо?!

Раздались два одиночных выстрела. «Калашников» и СВД. И больше никаких криков.

Один из церберов повис в окне, уронив в сугроб винтовку. Второй, с АКСУ, упал внутри здания, его убил Волков.

Жуковский осмотрел аккуратную дырочку в затылке человека. Повесил его автомат себе на плечо.

— Топ-менеджер, говоришь? — хмыкнул он — Неплохо стреляешь для офисного планктона. Уже второй раз.

Сказав это, Жуковский принялся обыскивать карманы мертвеца, извлекая патроны к автомату.

— Ты тоже неплохо стреляешь, — кивнул стоящий позади него Степан. Он выдержал паузу и добавил: — Даниил Андреев.

Жуковский замер. Потом медленно повернул голову и посмотрел на Степана.

— Что, опять метко попал, да? — усмехнулся Волков. — Вот ведь ирония судьбы. Я в этом городе оказался из-за тебя. Но ни черта о тебе не знал, кроме имени. Даже как выглядишь. И оказывается, все эти годы жил с тобой бок о бок.

Андрей натянул на лицо фальшивую улыбку и снова занялся неторопливым обыском убитого цербера.

— Ну и что мы будем с этим делать? — продолжал Степан.

— С трупами? — тихо спросил Жуковский.

— Нет. С истиной.

— Истину надо беречь, друг мой.

— Ну а без метафизики этой, по существу?

— Неужели после стольких лет и после той катастрофы ты думаешь, что есть кому-то до этого дело? Неужели думаешь, что твои начальники до сих пор ждут тебя из командировки с результатом?

— Ты не хуже меня знаешь, что больше всего в тебе заинтересована артель. И тебе известно: артель готовилась к тому, что будет. И у артели есть базы. И там нужны такие, как ты.

— А зачем? Чтобы опять изобретать велосипед? Исследовать кубик Рубика? Но не сметь делать то, что позволит заменить нефть?