Сурен Цормудян - Отражение во мгле

— А чего ты ждал?! — рявкнул Селиверстов.

— Осуждаешь?

— А это можно одобрить?!

— Тогда почему ты меня не остановил, а? Может, коллекционируешь моменты ощущения непоправимости, как с тем стариком, которого обезумевшая толпа выдавила из общины, а ты ничего не сделал, чтобы помешать?

— Как бы я размозжил тебе сейчас башку, падла!

— А стоит ли? — Жуковский продолжал демонстрировать спокойствие. — Может, просто ответишь, почему не помешал мне?

— Да потому что понимаю, к сожалению. Останься Паздеев жив, и, возможно, все было бы только хуже, как ты и говорил. Но черт возьми! Будь проклят тот, кто повел нас такой дорогой, где на распутье мы выбираем не между добром и злом, а между кровью и кровью!

— Таков наш мир…

— Чушь! Это все твои комбинации! Твои твари! Твои охотники! Твои жертвы! Твоя чертова игра с людьми!

— Ты мне льстишь, однако.

— Заткнись, чтоб тебя!

— А теперь подумай, горячая головушка, что бы стало с теми, кто выжил, не появись твари. Люди замирились бы и затихли в своих норах? Нет. Едва ли в этом несчастном городе кто-нибудь дожил бы до наших дней. Может, только самая одичавшая и оскотинившаяся группка. А благодаря тварям мы получили баланс. Мир. Систему отношений. И обходились все это время малыми жертвами. И вовсе не я, между прочим, выстроил этот уклад. Сами люди. Я всего лишь наблюдал и ждал пробуждения. А оно вот-вот…

— Да кем ты себя возомнил?! Тебе просто нужна власть, вот и все!

— Ну конечно, мне нужна власть. Кто ж спорит-то. Только цели совершенно другие. Благие у меня цели. Ты правильно сказал. Сейчас мы выбираем не между добром и злом, а между кровью и кровью. На одной чаше весов жертвы и на другой тоже. Непростой выбор, однако. Но его надо сделать. А виноваты в таком положении вещей все. Все без исключения. Но только люди не хотят себе в этом признаваться. Они винят кого угодно, только не себя, винят следствия, а не причины. Вот ты, Костя, кого больше винишь? Меня за то, что я сдал Марину охотникам? Или себя за то, что довел девчонку в тот вечер и она оказалась в неподходящее время в неподходящем месте? Мне не отвечай. Самому себе ответь.

— Да хватит уже твоей демагогии! — рявкнул Василий. — Сделай хоть одно действительно благое дело, помоги вернуть парню его жену, и разойдутся наконец наши пути-дорожки!

— Что и требовалось доказать, — покачал головой Жуковский. — Ну ладно, пошли дальше.

У Ломаки еще звенели в ушах ударившие словно обухом по голове слова Андрея. И он не готов был ответить самому себе честно. Всячески противился этому, ища какие угодно объяснения. Вплоть до того, что Жуковский способен манипулировать чужим разумом. Но не игра ли это в прятки с совестью?..

— Чего ты встал с ликом блаженного?! — окликнул Костю Жуковский.

Ломака вздрогнул. Оказывается, спутники удалились уже шагов на тридцать. Константин бросил прощальный взгляд на руины, ставшие надгробием казненному Паздееву, и бросился догонять трех таких разных людей.

Черные исчадия ада разбежались в разные стороны. Однако это мало походило на паническое отступление. Скрываясь за развалинами, твари начинали какие-то странные движения вокруг места, где они потеряли так много сородичей. Твари меняли тактику.

Воспользовавшись передышкой, которая неизвестно сколько продлится и неизвестно, повторится ли, Штерн оседлал снегоход и быстро двинулся к товарищу, ловко объезжая выпотрошенных крупнокалиберными пулями жутких существ.

Рипазха был взъерошен. Спецкостюм на нем отсутствовал, как и маска. Обмундирование порвано во многих местах и перепачкано оранжевой кровью, известкой, еще черт знает чем. Лицо все в ссадинах. Он судорожно вставлял в «корд» последнюю ленту, что-то злобно бормоча под нос.

— Рип! — крикнул ему Штерн.

Однако рейдер не отреагировал.

— Але, Рип! Эй! — Спешившись, Штерн подбежал совсем близко и дернул за плечо.

— Эти суки Мелиша убили, — прорычал Рипазха.

— Что?!

— Мелиш погиб.

Взъерошенный рейдер даже не посмотрел на Штерна. Не удивился его появлению. Просто заряжал пулемет дрожащими руками и, казалось, говорил сам с собой.

— Барон тоже, — выдохнул Штерн.

Рипазха наконец повернулся к соратнику. Зажмурился. Тряхнул грязной головой и тихо выругался.

— Вот даже как. Вот же суки, а? Ну, ничего…

— А с тобой что было?

— Со мной? Слушай, мальчика и девочки, как приказал Дитрих, не получится. Понял?

— Ни хрена я не понял.

— Они бесполые, твари эти.