Плечи, шея, спина, стопы, икры — под его пальцами я постепенно расслаблялась, и вскоре дошла до состояния, когда не ощущала ничего, кроме легкого покалывания в уже размятой спине, и жара во всем теле.
Чуть хуже было с сознанием — вино ударило в голову, и я периодически ловила себя на мысли, что все хуже и хуже контролирую свои эмоции.
Момента, когда Ронни принялся массировать мои ноги выше коленей, я не уловила. Просто в одно мгновение поняла, что мои икры замотаны в одеяло, а его руки разминают мышцы внутренней и задней поверхности левого бедра! Вспышка желания и накатившая за ней волна жгучего стыда оказались такими острыми, что я вытаращила глаза, уперлась руками в кровать, чтобы вскочить на ноги, и… замерла, услышав ехидный смешок:
— Кто-то утверждал, что сопротивляться не будет…
— Я и не сопротивлялась! Но…
— Что 'но'? — перебил меня Ронни. — Я, конечно, вместо бедер я могу размять тебе пальцы рук. Но от этого ноги болеть не перестанут…
— Это… это… неправильно!!!
— В жизни много чего неправильного. Скажем, сбегать из дому, чтобы спасти от равсаров семью своего похитителя, неправильно. Искать Дайта Жернова по постоялым дворам Арнорда — тоже. Мчаться невесть куда, чтобы доказать невиновность не твоего сюзерена — вообще идиотизм! Однако, принимая решения, ты почему-то об этом не задумывалась. Потому что знала: никто, кроме тебя, этого не сделает… Так?
— Угу… Но…
— Судя по состоянию твоих мышц, последние дня три ты постоянно чувствуешь боль. Это тоже неправильно… — не дав мне договорить, буркнул он. — Увы, передвигаться медленнее было нельзя. А вот избавить тебя от боли — можно… Впрочем, если тебе настолько неприятны мои прикосновения, то я оставлю тебя в покое…
— Как это неприятны?! — возмутилась я. Потом зажмурилась, и, густо покраснев, попыталась объяснить свою мысль: — Просто это — мои бедра…
— Не твои я бы мять не ста-… - начал, было, Ронни, и поперхнулся.
У меня перехватило дыхание, заколотилось сердце, а сознание заволокла пелена какого-то бесшабашного безумия:
— Точно?
— Угу… — после небольшой паузы ответил он.
— А чего это вдруг?
— Ну, во-первых, тебе я дал клятву Жизни, а всем остальным — нет…
— А во-вторых? — понимая, что не смогу промолчать, поинтересовалась я.
— Во-вторых, у тебя они болят…
— То есть если бедра заболят у кого-нибудь еще, то ты с удовольствием им их помнешь…
— Нет!!!
— Помнешь, но без удовольствия? — еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, спросила я.
— Нет! Не буду я никому мять ни бедра, ни что-нибудь еще!
— Ты забыл добавить 'кроме тебя'… - уточнила я.
— Кроме тебя… — эхом ответил Ронни. Потом взял и убрал руки с моих бедер! — Тебе — буду. Но если ты меня об этом попросишь…
Будь я в нормальном состоянии, я бы онемела. А так — ответила не задумываясь:
— Аурон Утерс, граф Вэлш! Вы не будете так любезны как следует размять мои истерзанные бедра?
— С удовольствием, ваше высочество… — в унисон мне ответил он. И, наконец, вернул руки обратно. От чего у меня ощутимо помутилось в голове.
'Еще немного — и я окончательно сойду с ума…' — обреченно подумала я. И, вспомнив, что на столе стояло два кувшина, пробормотала: — Ронни! Могу я попросить тебя налить мне холодной воды?
— Можешь… Проси… — поддел меня он. Но с кровати все-таки встал…
…Первое, что я увидела, открыв глаза — это спину сидящего за столом Утерса-младшего. Блаженно улыбнувшись, я лениво убрала с лица прядь волос, оторвала голову от подушки и сонно пробормотала:
— Доброе утро, Ронни!
— Добрый день, Илзе! — ответил он. Но поворачиваться не стал.
Солнечное настроение сразу куда-то улетучилось. Я закусила губу, подтянула к себе одеяло и негромко поинтересовалась:
— Ты… занят?
— Нет… Просто ночью ты подгребла под себя свое одеяло, и сейчас, как бы помягче выразиться, слегка неприкрыта…
Я подняла голову повыше, наткнулась взглядом на свое голое бедро, торчащее из-под двух одеял, и усмехнулась:
— Ты пытался укрыть меня своим?
— Угу… Только ты и его подгребла…
Кое-как выпростав из-под себя одеяла и мимоходом отметив, что мышцы болят заметно меньше, я укрылась, как полагается. А потом фыркнула:
— После того, что между нами было, обнаженная чуть выше колена нога — не стоящая внимания ерунда… Поворачивайся…
— Такую прелестную ножку нельзя назвать ерундой… — галантно возразил Ронни. И, наконец, развернулся ко мне лицом.
Читать дальше