Андрей Валерьев - Форпост (Тетралогия)

Дверь в сарай скрипнула и закрылась.

'Уж. Замуж. Невтерпёж.'

Маляренко с надеждой посмотрел вверх, вздохнул и попытался заснуть.

Девчонка не подвела. Уже через пару часов на ногу Вани опустилась деревянная лесенка и тот самый хмурый 'дядька' с опухшим лицом, молча показал на выход. С вещами. Рядом с инструктором были уже не курсанты, а два здоровенных лба лет тридцати в кожаных доспехах и с дубинками в руках. 'Лбы' очень профессионально завернули Ване руки за спину, воткнули в рот кляп, накинули на голову мешок и, для порядка пнув по заднице, потащили пленника наружу.

Свежий ветер, даже сквозь мешковину, потрясал своим вкусом. После вонючей ямы, он казался таким сладким…

'Э. Уроды. Вы куда меня тащите?'

Под ногами был песок, а звук прибоя становился всё громче.

'Не хочу!'

Маляренко задёргался. Подыхать вот так, в двух шагах от дома, от детей и семьи, он не хотел.

Н-на! Н-на!

Рёбра ощутимо хрустнули, а перед глазами закружились разноцветные мошки. Над ухом злобно хохотнули.

— Не дёргайся, вонючка. Искупаем, потом на приём пойдёшь. ТТВВААААРРРЬ!

'Видать их прошлый здорово доста… ааа!'

Снять мешок конвоиры посчитали излишним и сунули Ваню в воду прямо так. Как есть. Со связанными руками, кляпом и в одежде.

Кляп уже не мешал. Совсем. Иван приноровился сглатывать обильную слюну, даже с этой тряпкой во рту. В нос ударила свежая порция запаха. Слюны стало в два раза больше, а слева тихо вздохнули.

— Баранинка… с чесночком.

Справа отозвались урчанием в животе. Ванин тощий живот немедленно откликнулся и товарища поддержал.

'Да, братан, было бы неплохо!'

Через час хохот, крики и веселье за дверью стихли и началось деловое бормотание. Судя по обрывкам фраз, местные давали отчёты вернувшемуся из поездки боссу.

Боссом, как Маляренко и ожидал, был Степанов.

'Бормотание' продолжалось долго. Иван успел высохнуть, согреться и даже закемарить на каменном полу, когда дверь открылась и по телу прошла волна тёплого воздуха.

— Давайте его сюда.

Голос Олега был усталым, мрачным и не предвещал ничего хорошего. Ивана подхватили за руки, затащили в комнату и бросили на пол.

— Вот, господин губернатор, поймали. Иваном, сволочь, назвался.

'Губернатор?!'

— Слышал, Лужин-младший рассказывал. Ну. Показывайте его.

Когда конвоир сдёрнул с головы мешок — Иван зажмурился. Уж очень ярко была освещена комната. Посидев с минуту, Ваня приоткрыл один глаз и осмотрелся.

'Какая, нафиг, комната?'

В каменном зале Маляренко без труда опознал свой собственный старый лодочный сарай, в котором когда-то стояла 'Беда'. Перед ним, на высоком кресле, почти троне, сидел Олег Николаевич Степанов и отвесив челюсть, пялился на валявшегося на полу человека.

Когда Генерал-Губернатору, только что вернувшемуся из инспекционной поездки по северу и востоку острова, доложили о том, что обычный патруль задержал человека, который назвался Иваном Маляренко, он здорово напрягся. Опыт прошлых событий говорил о том, что ТАКИЕ события просто так не случаются и впереди его ждёт много проблем. Но затем, выслушав историю поимки самозванца от непосредственных участников событий Олег Степанов успокоился — похоже, что нынешний 'Иван' был просто авантюристом-одиночкой и никто из глав остальных общин за ним не стоял. Во всяком случае, ни дипломатической поддержки, ни десанта за спиной у этого уродца не было.

Бойцы из службы безопасности затащили человека с мешком на голове, бросили его на пол приёмного зала и нынешний Глава Крыма, плотоядно улыбаясь, велел снять с его головы мешок.

'Сука. На кол тебя! Прилюдно. Чтоб другим неповадно было!'

Старшина школы начального военного образования сдёрнул мешок с головы пленника и Олег едва не захлебнулся в вине, которое он лениво отхлёбывал из огромного серебряного кубка. Перед ним… Совсем не постаревший… Бородатый…

'Не может быть!'

— Старшина, — генерал с трудом проглотил глоток вина, — оставь нас.

— А…

— Привяжи его, вынь кляп и… ПОШЁЛ ВОН ОТСЮДА!

— Привет, Степанов. Вижу — узнал.

Иван старательно разминал челюсть.

— Ну вот, Олег. Я и вернулся.

— Есть хочешь? — Глава крупнейшей общины этого мира собственноручно налил тарелку супа. — Ты ешь, ешь.

Степанов метнул быстрый взгляд на стоявшего возле двери бугая. Если тот и удивился, то никак этого не показал.

'Ближник'

Иван внимательно и нарочито борзо изучил чернявого телохранителя Головы. Тот ответил таким же наглым и внимательным взглядом, мол, я тебя запомнил и мне плевать, кто ты есть на самом деле.