Кирилл Юрченко - Первач

— Так называют этого демона! — раздался сзади дерзкий мальчишеский голос. — Сказок не слыхал, что ли?!

Тихон совсем забыл о мальчишке. Довольно бойкий на вид, со жгуче-черными сверлящими глазами, и такой нахально-смелый, будто это не он стоял здесь только что, напуганный до смерти тварью, не в силах пошевелиться.

— Сармата хотела забрать, — повторил за девчонкой мальчишка. — Забрала бы и ушла. Так иногда бывает. Ты помешал.

Он говорил это спокойно, будто подытоживал случившееся, намеренно избегая эмоций. Совсем по-другому отреагировала девчонка.

— Дядя Амантур и тетя Рахат сказали мне погулять с ним, но не отходить далеко… — на глазах ее выступили слезы. — А я не послушалась…

Она вдруг расплакалась, а следом заревел и младенец.

— Все хорошо, хорошо… — старался успокоить ее Тихон. Ему вдруг захотелось дотронуться до дрожащих плеч девочки, погладить по голове, приласкать, как собственного ребенка. Но остановила боль воспоминаний. О давно потерянном. О том, чего никогда не вернуть. Как будто кол воткнули в грудь…

— Да заткнитесь вы оба! — рявкнул вдруг мальчишка на девчонку и карапуза, да так, что даже Тихон вздрогнул. — Ведь живы все! Сейчас отец придет! Или дядя Мирбек. Уж наши добежали до них, наверно! — закончил малец и, как ни в чем ни бывало, направился по каменистой насыпи к тому месту, где они играли и откуда согнала их тварь.

Девчонка покачала младенца, запела еле слышно, и тот вскоре успокоился.

— Как тебя зовут? — спросил Тихон.

— Амина, — сказала девчонка и осторожно улыбнулась.

— А его? — Тихон посмотрел на удалявшегося мальчишку.

— Нусуп.

Судя по именам, дети были из семей обрусевших выходцев из Средней Азии, коих немало переселилось в эти места в начале века. Привыкшие к постоянным лишениям, к беспрестанной борьбе за существование, эти люди, как ни странно, на просторах Резервации оставались хранителями тех осколков старой Сибири, что в последние годы расползалась по швам, трещала под натиском неумолимого хаоса. «Если и они уйдут отсюда, — думал Злотников, — никогда не услышать в этих местах родную речь. Впрочем, и чужую речь едва ли — гонит отсюда людей какая-то страшная сила. Ведь не только война с партизанами причина тому, что тысячи беженцев собрались тикать с юга на север. Человек в Братске говорил что-то о Полосе. Может это из-за нее, она — опасное место?»

Отвлекшись от мыслей, Тихон показал «козу» младенцу. Тот заулыбался.

— Поможешь мне найти очки? — спросил Тихон девчонку.

Амина согласилась, и он велел ей идти вперед.

— Знаешь, как они выглядят? Стеклышки в дужках. Смотри внимательно вокруг. Ладно?

И он повел ее к месту своего падения с кручи. Шел и думал о том, как так вышло, что он смог увидеть глаза девчонки словно на расстоянии вытянутой руки, если сам в этот момент валялся на животе, уткнувшись мордой в камни? Игра воображения? А спасение из огня?..

Как будто чувствуя, что он смотрит на нее, девчонка обернулась. Белые зубы обнажились в улыбке.

— Гляди не споткнись, — пробурчал Тихон.

Не пряча улыбки, она дождалась его.

— Скажи, ты видела что-нибудь странное?

Она нахмурила брови.

— Кажется… — девочка задумалась и поправила взметнувшиеся от порыва ветра грязные волосы. — Не помню. Но разве не странно, что ты смог спасти нас?

Сказав это, она отвлеклась на младенца. Тихон тоже глядел, как маленький Сармат, лежавший в тканевом мешке, как в сумке кенгуру, играл пальчиками и разговаривал на своем не понятном остальному человечеству языке.

Когда Тихон пошел дальше, девчонка зашагала рядом. Они слегка касались друг друга рукавами, и Тихон испытал неожиданно сильную и оттого казавшуюся странной приязнь и к девчонке, и к младенцу. До сих пор он был уверен, что едва ли чужим детям удастся тронуть его сердце.

— Кажется, здесь, — он остановился и показал на глубокие борозды по склону.

Вновь представив свое головокружительное падение, посмотрел на ладони и запястья: кровь на содранной коже успела запечься. И ладони саднили именно от боли падения. Ни единого следа ожога. А меж тем огонь не был выдумкой. Да и опаленные рукава ничем иным не объяснишь. Впрочем, лучше на этот счет пока никаких теорий не строить.

Амина коснулась его руки. Своим пониманием его встревоженности она заставила Тихона приглядеться у ней повнимательнее. Девчонка казалась рано повзрослевшей. Чтобы сочувствовать именно с таким выражением, какое он прочел в ее глазах, нужно испытывать нечто большее, чем просто благодарность. Это уже, брат, чуткость! Разве такое возможно? Никто не может быть участлив к чужаку-незнакомцу.