Павел Марушкин - Властелин знаков (Лексикон)

— Надо похоронить его как полагается, — сказал кто-то. — Но у нас нет лопат…

Все взгляды обратились на Карла Мейстера.

— Отвезем кэпа в лагерь, — решил он. — И вот еще что. К дьяволу этого чародея, парни. Мы возвращаемся.

— Места силы охраняются, — сказал Озорник. — И стражи таковы, что встречаться с ними не стоит. Не знаю почему, но это заложено в самой природе таких мест, они словно бы притягивают опасных созданий. Впрочем, это касается Старого Света. Земля Чудовищ сама по себе — одна большая аномалия.

— Аномалиев хватат, эт верно, — вздохнул Потап. — Животны всяки неприятные…

— Не только это. Климат Нового Света значительно мягче. Здесь почти нет ледников, в то время как треть Евразии погребена под ледяным щитом. — Озорник нагнулся, поднял плоский камешек и кинул в воду.

— Чего мы ждем? — напряженно спросила Ласка.

— Отдыхаем. Прощаемся, — улыбнулся Осокин. — Со всем этим… — Он широким жестом обвел горизонт.

— Значит, ты не изменишь решения, — прошептала девушка.

— Посмотри на воду. Она ведь не изменит решения падать вниз, верно? — Озорник потянулся и встал. — Ну что же, пора. Идемте.

Он встал и, не оглядываясь, двинулся в глубь острова.

— Потапка, я тебя прошу — не ходи с нами! — горячо зашептала девушка на ухо зверю. — Подожди здесь, а? Мне… Мне надо с ним поговорить…

— Ладноть, — вздохнул Потап. — Ты только это, осторожней там…

Ласка почти бегом догнала Озорника и пошла рядом, закусив губу. Слова теснились на языке — но не те, что нужно, совсем не те. Это уже сто раз было сказано…

— Лева! Объясни мне еще раз, что ты собираешься сделать…

— Скоро ты все увидишь, — откликнулся Осокин. — К чему лишние разговоры? А впрочем, изволь. Это будет похоже… Ну, даже не знаю — на что. Вольное сообщество астероидов, танцующих в ночном небе. Сотни малых миров — и я надеюсь, что их обитатели будут немножко мудрее; станут беречь и хранить свой дом, поймут, как он нежен и хрупок. Человечеству предстоит очень сильно измениться, Ласка. Преодолеть свою алчность, свою глупость, свою корысть — иначе у него не будет шансов на выживание. Ты скажешь, это слишком жестокий урок. Да. Я не оставляю людям выбора, это так. Многие погибнут. Хотя и не столь многие, как тебе кажется, но жертв не избежать, конечно. Мы ленивы, милая. Слишком ленивы, чтобы поменять в этой жизни хоть что-то. А те, кто искренне этого желает и пытается… Они слишком слабы. Я хочу, чтобы каждый — каждый! — ощутил себя песчинкой на берегу бушующего океана и задумался о том, кто же он такой и зачем пришел в этот мир.

— Лев, постой. Ты хочешь вмешаться в небесную механику. И помоги нам бог, я отчего-то верю, что это тебе по силам. Но ты же не можешь знать, чем обернется твое вмешательство. Все расчеты… Представь — одна-единственная переменная, которую ты не учел. Не знал…

— Ты не понимаешь! — покачал головой Озорник. — Мир совсем не таков, как тебе кажется. Это словно в театре. Помнишь тот, в который мы пошли на Пикадилли? Опускается один занавес — и там нарисовано море и плывущий корабль; опускается другой — и действие переносится в горы… То, что ты считаешь незыблемыми физическими законами, — всего лишь условность. Такая же, как слова на песке. Их так легко смести и написать новые. Системы Коперника, Птолемея, античные представления о мире — я могу реализовать любую из этих схем. Могу сделать центром мироздания Землю, могу поместить весь мир на спину гигантской черепахи и заставить ее плыть по бесконечному океану.

Они прошли через весь остров и поднялись на кромку обрыва. С обеих сторон клубилась водяная взвесь. Все вокруг было мокрым — нескончаемый дождь орошал поросшие мхами скалы. Здесь, возле самого водопада, разговаривать было почти невозможно. Рев падающей воды был столь громким, что приходилось кричать, и беседа словно сама собой превращалась в ссору.

— А что будет с нами?! — напрягая голос, выкрикнула Ласка. — Ты подумал об этом?! Что будет со мной — и с моим будущим ребенком?! Ты хоть представляешь, какие силы собираешься задействовать?! Да мы перед ними — ничто!!!

— Успокойся. Я уверен, что нам ничего не грозит. Ну, почти уверен.

— Почти?! — от ярости и возмущения у нее не хватало слов. — Почти!!!

— Ладно, перестань, — сказал Озорник. — Этот спор можно продолжать целую вечность. Пора начинать.

Он сдернул с глаза повязку, скомкал ее и, широко размахнувшись, зашвырнул в кипящую пропасть. Левый глаз пульсировал зеленым огнем; он казался смотровым окошком в какой-то адской топке.