Андрей Буторин - Север

– Что случилось? – спросил Нанас, но Сейд на вопрос не отреагировал. Может, не разобрал из-за морды, а скорее – и сам еще не понимал, что именно вызвало его беспокойство.

Юноша уже стал подумывать, что пора бы в любом случае сделать привал, как Сейд вдруг замер. Остановился и Нанас. На фоне заснеженной дороги он не сразу заметил стоявшую посреди нее в пяти-шести десятках шагов впереди от них белую собаку. А когда увидел ее, изумился. Не столько даже тому, что в этом вымершем месте наконец появилось живое существо, сколько тому, как эта собака выглядела. Даже издалека было видно, что у нее такая же большая и круглая, как у Сейда, голова. И, насколько мог разобрать с такого расстояния Нанас, у собаки тоже отсутствовал хвост. Если бы не цвет, который, в отличие от Сейда, у нее был полностью, без единого пятнышка, белым, можно было с уверенностью сказать, что она с ним единых кровей. Впрочем, с учетом того, что мать Сейда была далеко не белоснежной породы, серо-бурый оттенок его окраса легко объяснялся.

– Вот так, – сказал вдруг Нанас.

Сейд оглянулся на него и почти по-человечески кивнул. Похоже, пес тоже был ошарашен. Однако он быстро отвернулся от Нанаса и вновь устремил взгляд на собаку. Их взгляды встретились. Сейд превратился в камень. Собака тоже не шевелилась. Нанас мог бы поспорить – было бы с кем, – что между ними идет оживленный бессловесный разговор. Опасаясь ему помешать, он тоже замер, боясь шелохнуться. И подумал вдруг: а где же остальная стая? Не может ведь эта собака жить тут одна. Что тогда получается: стая их учуяла, а эту собаку послали разузнать, что тут и как? Вот она разузнала, что их всего двое, вернется сейчас к своим, «расскажет», и… жди нападения? Ладно, если стая небольшая, пять – семь зверюг, тогда еще, может, и справимся. А если больше? Все тогда, приехали, что называется. Однако развивать эту мысль дальше Нанас не стал. Изменить он все равно ничего не мог, так что незачем и думать попусту. И он вновь стал наблюдать за безмолвным собачьим «разговором».

Прошло немало времени, прежде чем белая собака отвела взгляд в сторону, встряхнулась, будто вылезла из воды, и уверенно затрусила к ним. Приблизившись к Сейду, она вытянула к нему такую же, как у того, плоскую морду, их носы коснулись друг друга, словно в поцелуе, и Нанас заметил в желтых, точь-в-точь таких же, что и у белоснежной собаки, глазах Сейда столь неподдельную, сумасшедшую радость, что у него мелькнула невольная мысль: «Точно, одно племя. Отпустить его, что ли?» Но он тут же испугался этой мысли: один, без оленей, а теперь и без Сейда, он точно пропадет! Да и не оставит его верный друг, как бы тяжело у того ни было на сердце.

Но то, что произошло дальше, повергло его в еще большее изумление. Деловито обнюхав друг друга во всех полагающихся местах, Сейд и собака замерли бок о бок, будто оленья спарка. Верный друг обернулся.

«Чего застыл, не холодно, вроде, – сказал его ликующий взгляд. – Запрягай давай, поскачем дальше!»

Нанас сглотнул и опустился на край кережи – ноги от волнения перестали его держать. Сорвав маску – перехватило дыхание, – он начал жадно глотать воздух. В глазах вдруг защипало, и вряд ли это случилось из-за радиации. Слегка отдышавшись, он сказал терпеливо ожидавшей его паре:

– Э, нет, ребята, так не пойдет. Давайте-ка перекусим сначала. Видите, я уже на ногах не стою.

Он протянул руку и достал опустевший лосиный желудок. Там оставалось четыре куска мяса и последняя из подстреленных вечером куропаток. По одному куску он протянул Сейду и белой собаке, два других решил поджарить и скормить им теплыми. Сам же он мог обойтись куропаткой и чаем, а если покажется мало, можно будет сварить похлебку из вяленой рыбы, несколько плоских «щепок» которой валялось на дне кережи.

Распрягая Сейда, он обратил внимание, с каким вниманием и любопытством разглядывает его белая собака. Взгляд ее желтых глаз был не менее умным, чем у Сейда.

– Что смотришь, нравлюсь? – усмехнулся он.

Собака едва заметно дернула головой, будто кивнула.

– Значит, давай знакомиться. Я – Нанас. А тебя я стану называть Снежком, договорились?

Сейд вдруг столь негодующе фыркнул, что Нанас сразу все понял и мысленно настучал себе по лбу.

– Тогда Снежкой, – быстро поправился он.

На это никто возражать не стал.

Костер он развел быстро – есть уже хотелось нестерпимо, поэтому куропатку решено было для скорости поджарить, а не варить. На огонь же Нанас сразу поставил котел для чая – большой, чтобы отлить теплой воды и собакам.