Артем Мичурин - Песни мертвых соловьев

Сиплый конвульсивно задергался и изрыгнул на свет божий сильно разбавленное содержимое желудка. После сдавливания на выдохе грудной клетки к нему присовокупилось содержимое легких. То ли от воды, то ли от чересчур интенсивных хлопков по спине носителя, фонарь окончательно сдох. Пришлось включить свой.

– Оклемался?

– Вроде того, – в желтоватой подсветке, за пыльной дымкой рожа Сиплого чертовски напоминала образ святого великомученика, причем посмертный. – Дьявол. Спина болит.

– Куском бетона, наверное, садануло.

– А что случилось? Где Ткач?

– Тю-тю Ткач. И что-то мне подсказывает – сегодня с ним уже не свидимся.

– Вот паскуда! – Сиплый подобрал плавающий неподалеку респиратор, вытряс из него воду и снова посмотрел на меня. – Это… спасибо, что откачал.

– Не одному же мне завалы разгребать. Да и жратва в дорогу понадобится. Кстати, – я развязал сидор и глянул внутрь. – Хм, живой, чертяга.

– Завалы? – окинул Сиплый печальным взором гору бетонного лома, на которой сидел. – А дальше? Куда идти думаешь?

– Туда же, куда и наш общий друг. Разговор у меня к нему имеется. Серьезный разговор.

Нормальный (мордовск.).