Антон Сибиряков - Дети апокалипсиса

«Помоги мне, Чжин! Эти адские создания не должны добраться до нас! Нужно закрыть дверь!»

Алан навалился на проржавевший люк, но изъеденные коррозией петли встали на сторону зла, не желая поддаваться.

« Мать твою!»

Мияко подскочил к двери, и втроем им удалось ее задраить, прежде чем с другой стороны на железо обрушился град ударов. Твари ревели от отчаянья, и в реве этом различалась человеческая речь. Я знаю, о чем они нас умоляли. Чем грозились. Но не хочу об этом вспоминать. Те кошмарные часы я до сих пор пытаюсь забыть. Вот только у памяти другое мнение на этот счет. Пока обожженная планета будет вертеться, других воспоминаний у меня не будет. Таково наследство, оставленное нам предками.

Я убила еще нескольких тварей, хотя они и не представляли особой угрозы, соскальзывая с металлических стен. Просто я…не могла остановиться. Так происходит всегда, когда война захлестывает тебя. Где-то внутри рвутся шланги и клапаны, и жестокость вытекает в кровь, затапливая сердце. Трудно перестать нажимать на курок, когда запах крови вползает в ноздри. Это тоже своеобразный голод. Потребность отнимать чужие жизни.

Лин снял со спины гранатомет.

«Что ты задумал?»

Чжин не осмелился бы встать у Лина на пути. Так и вышло. Дуло гранатомета высунулось в окно, рядом с изящным профилем снайперской винтовки.

«Если мы их не взорвем, то они нас сожрут»

«Корабль не выдержит взрыва даже одной гранаты. Развалится по частям!»

Металлическая стенка двери, от сотен ударов прогнулась, жалобно скрипнув. С кривых швов посыпалась ржавая пыль.

«Я посмотрю, что ты будешь говорить, когда тебя начнут разрывать на куски и жрать живьем. Они вытащат твои кишки Чжин, и твой умный мозг…»

«Ладно! Хватит, – он посмотрел на остальных из команды. – Почему вы молчите?»

«Я уже высказалась»

Я уперла винтовку в пол.

«Да стреляй уже, твою мать!»

Крикнул Мияко, удерживая на прицеле покалеченную дверь.

«Как скажете»

Я услышала, как щелкнул курок, когда камора барабана слилась в любовном экстазе с дулом. И граната, со вздохом, вылетела в ночь, направляя свою кипящую злость в гущу уродливой толпы.

Взрыв сотряс корабль, и мы ухватились, кто за что, дабы бы не упасть. Яркое пламя взметнулось ввысь, осветив гневное лицо шторма, и черные гребни его маслянистых волос. Твари разлетелись в стороны, как манекены, многих повыбрасывало за борт, других охватило пламя, потому что вся палуба, залитая нефтью, вспыхнула, как факел.

«Твою мать, я же говорил, что полыхнет!»

Чжин с досадой уставился в иллюминатор, на клубы черного дыма.

Судно накренилось вправо, застонав покореженным корпусом, но наплаву удержалось. Палуба, на месте взрыва, превратилась в рваную дыру, куда теперь стекалась горящая нефть, выжигая логово каннибалов. Я прильнула к оптическому прицелу, и принялась добивать остатки поганых тварей, целясь им в головы. Только три пули в тот вечер улетели в молоко…

«Лин…»

Я перебросила горячую винтовку через плечо.

«Я помогу тебе…»

Но он перехватил мою руку прежде чем я успела коснуться раны. Его пальцы были липкими, испачканными кровью. Они скользили.

«Поможешь…но не сейчас»

Он кивнул и крикнул остальным.

«Давайте добьем этих ублюдков!»

Мы встали напротив двери и через несколько минут в рубку ворвались изуродованные радиацией чудовища. Мы открыли по ним шквальный огонь, и я подумала о том, что это теперь тоже наше наследство. Наш крест, который придется тащить всю жизнь. А умирая, мы будем передавать его из поколения в поколение, и знать, что всегда найдутся сильные руки, готовые подхватить эту тяжелую ношу.

Среди уродливой толпы, жаждущей нашей плоти, была и та маленькая девочка, из-за которой чуть не погибли Лин с Тагом. Ее тонкие руки тянулись к нам, а в заплывших бельмом глазах не отражалось ничего, кроме голода. Из широкого рта, наполненного гнилыми зубами, стекала кровавая слюна. Я смотрела на нее, и не могла поверить, что все это происходит с нами, наяву. Что монстр этот, всего лишь ребенок, которого воспроизвели на свет в мире, не признающем больше материнства. И я подумала о том, что это великий грех - дарить в ТАКОМ мире новую жизнь. Ведь подарок этот окажется проклятием… А потом худое тельце девочки смело со ступеней непрекращающимся огнем, и я вытряхнула из револьвера пустые гильзы, заменив их шестью блестящими патронами.

Мы убили их всех. Завалили лестницу трупами так, что нельзя было пройти. Вся рубка отсырела от горячей крови. Источала пар.