Array Коллектив авторов: Ярость благородная. «Наши мертвые нас не оставят в беде» (сборник)

Антипов мчался следом. Лейтенант слышал его гулкие шаги даже сквозь треск автоматов, и Семену казалось, что его преследует статуя с каменными ногами. От этого становилось еще страшней, и ужас гнал лейтенанта вперед, подхлестывая почище кнута. Шаги солдата звучали все глуше – он начал отставать. Семен приметил большое разбитое крыльцо, развороченное взрывом гранаты, и бросился к нему. Уже у самых ступенек, готовясь нырнуть за спасительные камни, он обернулся.

Антипов бежал следом – как кузнечик, прыжками, вскидывая негнущиеся ноги. Фрицы отставали, пытались стрелять на бегу, но никак не могли толком прицелиться.

– Сюда, – крикнул Демин. – Сюда давай!

Антипов прыгнул к крыльцу и вдруг споткнулся. Нырнул вперед головой, навалился на лейтенанта и ткнулся в плечо. Демин поддержал его и обмер, сколько раз он видел такое: споткнулся, упал… И не встал. Пуля в спину – вот обо что спотыкаются беглецы.

Семен обхватил солдата, затащил за крыльцо и прислонил спиной к холодным камням. Антипов заворочался, вскинул руки и попытался оттолкнуть лейтенанта.

– Живой, – булькнул он.

Демин заглянул ему в лицо, наткнулся на режущий взгляд черного глаза и лишь кивнул в ответ. Потом приподнялся и выглянул из-за крыльца. Фрицы, рассыпавшись по улице цепью, шли к убежищу. Их было десятка два – не меньше. Шли не торопясь, подбадривали друг друга криками и не переставали стрелять. Они охотились на самую ценную добычу – на человека – и увлеклись, не подумав о том, что дичь умеет огрызаться.

Семен скинул с плеча автомат и дал короткую очередь. Одна из серых фигурок сложилась пополам, осела на мостовую и замерла. Остальные прыснули в стороны и быстро попрятались за грудами битого кирпича и горелыми остовами машин. Лейтенант снова поднял автомат, и тотчас десяток пуль выбили из крыльца каменную крошку.

Антипов заворочался, ухватил Семена за рукав и притянул к себе.

– Погоди, – бросил Демин. – Я им…

– Иди.

– Сейчас, сейчас… – бормотал лейтенант, прислушиваясь к выстрелам.

Он пытался уловить паузу, чтобы высунуться и дать еще одну очередь по ненавистным серым фигуркам. Он не собирался отступать. Не сейчас…

От сильного толчка Демин потерял равновесие и сел на мостовую, растерянно хлопая глазами. Николай заворочался, поднялся на колени и снял с плеча карабин.

– Ты иди, – велел он. – Я тут. Мне недолго…

Не договорив, он вскинул карабин, высунулся из-за крыльца и выстрелил два раза. Лейтенант не сомневался – попал.

– Да иди же, – не оборачиваясь, бросил Антипов.

Семен ничего не ответил, он смотрел на спину солдата. Там, между лопаток, красовалось аккуратное отверстие от пули. Оно уже потемнело по краям, и лейтенант знал: сейчас струйка крови течет по спине, пропитывает одежду и вот-вот красным ручейком потянется наружу. Демину снова стало страшно. Антипов должен лежать на земле. Харкать кровью и умирать. Но солдат продолжал стрелять, словно не замечая пули в спине.

Лейтенант поднялся на ноги, привстал, выглянул из-за крыльца и спрятался: немцы наступали. Бежали вперед, стреляли, все ближе подбираясь к крыльцу. От перекрестка к ним бежала подмога – еще десятка три солдат. А за их спинами фырчал мотором броневик, пытаясь объехать сгоревший Т-IV.

Не обращая внимания на свистящие пули, Антипов встал и взмахнул рукой. Угол дома вздрогнул, как от взрыва, стена зашаталась, рассыпалась и выплеснула каменный язык из разбитых кирпичей аж до середины мостовой. Семен попятился, не понимая, откуда у Николая взялась противотанковая граната. Он понимал, что обычная «лимонка» или итальянская «ананаска» не развалят стену. Не было у них гранат, не было!

Антипов снова взмахнул рукой, и теперь зашаталась стена дома, стоявшего на другой стороне улицы. Не выдержала и она. Обрушилась на мостовую горным оползнем, засыпала улицу и заодно десяток немцев. Остальные прекратили стрельбу и попрятались.

– Ну, – сказал Антипов и обернулся.

На лейтенанта смотрел знакомый черный глаз. Смотрел зло, потому что не мог по-другому. Такой глаз не может смотреть по-доброму. Не умеет. И все же лейтенант замотал головой. Он не хотел уходить.

– Иди, – настаивал Антипов, и злой глаз говорил то же самое. – Мне недолго.

Лейтенант отступил на шаг, чувствуя, как чужой взгляд толкает его в грудь.

– Дочка, – напомнил Николай, и из перекошенного рта поползла темная струйка крови. – Три года. Жена. Лена.

Демин не выдержал: он затрясся, из глаз хлынули слезы, обожгли обветренные щеки. Он не мог остаться.