Алексей Ефимов - Хрустальное яблоко

Два века. Двести лет. Нет, двести лет – не звучит. Два века – лучше. В этом слове – век – тяжелый гром двигателей и рев моторов. В нем крики атакующих и стоны раненых. Короткое и увесисто-емкое, как граната.

Век.

На нашей Закатной среди восемнадцати миллионов населения я – последний из тех, кто не только видел ту войну, но и участвовал в ней. Я – последний ветеран на планете…

Нас и вообще осталось немного – что-то около двухсот на обе Империи. Празднования и чествования начались год назад, и я так от них устал, что под конец уже с трудом терпел все это. Ничего. Завтра – все. Уже все.

Столица не спит, и отсюда видно, как переливается огнями небо. Но у нас тихо. Нам выделили гостиничный комплекс в парковой зоне. Может показаться, что попал в рай, где все твои желания выполняются по движению бровей. Но, учитывая то, как я жил, рай – не самое подходящее место для меня. Да и для остальных тоже.

И все-таки здесь можно чувствовать себя так, как я и мечтал последний год – в одиночестве. Странно. Вроде бы на свете не должно быть никого ближе для меня, чем эти старики, которые делят со мной гостиницу. Но я не ощущаю их своими. Умом я понимаю: они видели то же, что и я, но я не знаю никого из них – Империя огромна. И не знал тогда – война была еще более огромной, она закрутила судьбы сотен миллионов. И это только людей.

Может быть, я зря принял приглашение Его Величества и не остался на Закатной, в своем доме у подножия Граненых Пиков, где прожил весь этот век? Не хочется торжеств, не хочется парада, не хочется поздравлений, сколь угодно искренних. Хочется сидеть в кресле на веранде и смотреть, как синими сапфирами вспыхивают на вечернем небе облачные гряды. И слушать, как смеются внизу дети соседей. А потом, когда отгорит закат, поразивший когда-то Дорина, капитана «Рубина», первооткрывателя нашей планеты, уйти в комнаты. И знать, что в этот день они придут точно. Обязательно придут.

Впрочем… а не все ли равно, где я нахожусь? Для них давно уже нет ни парсеков, ни лет. Если я в самом деле был их другом – они войдут и сюда. Бесшумно, не открыв дверей. Этим вечером гостиница будет переполнена теми, кого не услышит предупредительный персонал, но кто будет видим для каждого из нас – еще живых ветеранов. Я не знаю, кто придет к моим соседям. Но тех, кто с темнотой появится в моем номере, я могу назвать поименно. Их будет много. Но начнется все с тех, с кем начиналось тогда.

Эдвард «Артур» Фарвелл, прикрывающий пулеметчик-раз, 14 лет. Юрка «Прут» Курзанов, снайпер-раз, 13 лет. Гэндзо «Танто» Такеши, стрелок-два, 14 лет. Валька «Валек» Прудкин, снайпер-два, 13 лет. Игорь «Сирин» Симонов, гранатометчик-раз, 14 лет. Димка «Брат» Симонов, стрелок-три, 13 лет. Дик «Болт» Толливер, прикрывающий пулеметчик-два, 14 лет. Олег «Казак» Разин, стрелок-четыре, 13 лет. Джок «Джей» Льюис, штурмовой пулеметчик-два, 13 лет. Тома «Мессер» Фильхе, гранатометчик-два, 14 лет. Майкл «Файр» Брэнсон, штурмовой пулеметчик-раз, 14 лет.

Они были. Но эти два века я – один. Слишком долго для одиночества…

Они здесь. Я вижу их. Пора начинать разговор.

– Здравствуйте, пацаны.