Мария Семенова - Ошибка «2012». Мизер вчерную

Едва его средний палец оказался против отметки «Терм.», как всю кисть пронзила боль, словно от короткой, толстой и очень колючей иголки, которой исторгают из пальца капельку крови для анализа. По телу прокатилась упругая горячая волна. Когда она добралась до пальцев ног, краски мира утратили яркость, глаза подёрнула мутная пелена. Сгустилась, стала совершенно непроницаемой и затем начала таять, всё быстрее и быстрее. Краев будто влетел в очень плотное облако и вот-вот должен был выскочить с другой стороны. Что ему предстояло увидеть? Древние башни, стены времён Арктиды [142] Арктида — гипотетический квазиматерик, основанием которому служили паковые льды северной полярной шапки, накрытые слоем плодородной земли. Считается, что занимали Арктиду в основном степи, кормившие бесчисленных мамонтов. Некоторые учёные полагают, что легендарная Земля Санникова, которую вроде бы видели в XIX в. с островов в Северном Ледовитом океане, могла представлять собой последние остатки Арктиды. , подобие Стонхенджа? Каким он окажется, терминал?..

Его ждало в какой-то мере разочарование.

Перед ним расстилался вполне обычный болотный разлив. Всю экзотику составлял айсберг, белой сахарной головой торчавший из непроглядной торфяной глади. Краев обратил внимание, что на белой поверхности не было заметно никаких следов торфа, словно айсберг составляла совсем другая вода. Из иного времени и пространства. Или вообще не вода…

По разливу тугими ватными клочьями растекался туман, словно из коробки сухого льда, лежащего на тележке мороженщицы. Огромная глыба таяла прямо на глазах, утрачивая монолитность. То тут, то там лёд начинал крошиться, и на волю вырывались какие-то шары. То зелёные, то оранжевые, размером с теннисный мяч. Влажно поблёскивая боками, они отрывались от айсберга, освобождённо взмывали и, подгоняемые чем-то, что навряд ли можно было назвать ветром, неспешно, как бы даже с достоинством, исчезали вдали. Если Краев ещё не ослеп, в их передвижениях чувствовалась собственная воля. А ещё не подлежало сомнению, что здесь неотвратимо высвобождалось нечто отталкивающее и опасное, нечто такое, на что человеку трудно было смотреть без инстинктивного желания уничтожить. Точно на разбегающихся скорпионов, на кишащих в воде червей, готовых внедриться в плоть. Вот зелёный шар куда-то полетел, вот ещё один, вот ещё, вот оранжевый, вот…

«Пять, десять, двадцать…» Краев перестал их считать, пригляделся к порванному в клочья туману… и внезапно, словно кто-то врубил свет, в его восприятие начала вторгаться привычная реальность. Для начала Олег услышал шум: лай, крики, ругань, людские голоса. Потом по телу снова прокатилась волна, она шла в обратном направлении и завершилась вспышкой боли в кончике пальца. Пропал айсберг, пропали цветные шары, и перед глазами возник хмурый Фраерман:

— Олег, хрен с ней пока, с картой. Там какой-то кипёж на кормобазе. Надо двигать туда.

Ну да, всё верно. Терминал, он, что называется, далеко и неправда, а кухня и кипёж на ней — под самым боком…

— Никакая микроволновка не заменит живого огня. — Лорд, майор и наследник миллионов присел на корточки, открыл дверцу топки и, прищурясь, с видимым благоговением уставился на гудящее пламя. — Как славно! Она чугунная? У вас отличные дрова! — Он снизу вверх посмотрел на Варенцову и просительно улыбнулся. — Коллега, вы не позволите немного покочегарить?..

На плите грелась вода для мытья посуды, в баке уже шумело, но Варенцова по себе знала, что за удовольствие подкидывать в разошедшуюся печку поленья и смотреть, как жар обращает древесину в светящиеся, словно бы прозрачные, угли, как прогоревшее до сердцевины полено в конце концов утрачивает форму, разваливается, исчезает совсем.

— Конечно, коллега. Кочегарьте, — улыбнулась Варенцова.

Хотела добавить, чтобы не подбрасывал много, потому что вода и так закипает, но передумала. Отсюда всё равно уходить — не поволокут же они действительно с собой плиту и дрова?..

Сделав себе крепкого кофе, Оксана сдобрила его сгущёнкой и устроилась на перевёрнутом ящике под большой кряжистой сосной. Кофе по вкусу напоминал тот, который когда-то наливали в советских пышечных за двадцать две копейки. Во всяком случае, на душе от него воцарялось точно такое же благолепие. Оксана прикрыла глаза и попыталась мысленно перенестись в прошлое. Для полноты ощущений недоставало разве что запаха пышек. Впрочем, она всё равно предпочла бы им солёную рыбу…