Мария Семенова - Ошибка «2012». Мизер вчерную

— Ох и ни хрена же себе! — ругнулся Сипягин.

Подполковник открыл глаза и увидел, как исчезает за углом «тяжело раненный» лейтенант. Да с тяжеленным радиатором под мышкой. Пришлось честно сознаться:

— Ни хрена не понимаю. А вы, ребята?..

…С боем зачищать мэрию им так и не пришлось. Из-за кустов шиповника к ним метнулась дрожащая тень. Это был лучший друг милиции, главный строитель Пещёрки, но, Господи, в каком виде! Почему-то мокрый… и совершенно седой.

Его трясло так, словно он весь день копал картошку под октябрьским дождём. Точно маленький ребёнок, он кинулся Звонову на шею, прижался всем телом и отчаянно заплакал. Потом кое-как отнял одну руку и, указывая в приблизительном направлении мэрии, зашептал подполковнику в грудь:

— Не надо туда ходить, не надо. Это не люди, не люди…

— Ладно, ладно, Абрамыч, всё кончилось, — попытался успокоить его Звонов. — Сейчас поедешь домой, выпьешь водки…

Эх, заветная бутылочка, полцарства за то, чтобы она прямо сейчас оказалась в кармане…

Резкий удар слишком сильно распахнутой двери заставил подпрыгнуть и обернуться всех четверых. Это, оказывается, бабахнули двери гостиницы, и наружу пулей выскочил человек. Именно пулей, потому что за человеком гналась толпа людоедов.

То, что через площадь бежали именно людоеды, трое милиционеров и Израиль Абрамович поняли с первого взгляда. Успели уже насмотреться на затронутых эпидемией и не нуждались в клинических анализах, чтобы поставить диагноз. Все преследователи были на одно лицо: уже-не-человеческие рожи, тяжёлый взгляд мутных глаз и рты, оскаленные в алчном предвкушении…

Очередная стая гиен, загоняющих антилопу.

— Ого! — Козодоев поудобнее перехватил автомат и оглянулся на Звонова. — Во дают культурную революцию!..

В бегущем человеке он признал главного китайца. А в кровожадных преследователях — кое-кого из его подчинённых. Параличного Сунга Лу, старую стерву — тётку Тхе, жалко, не загрызенную тогда вместе с поварами «Золотого павлина»… Может, хоть теперь, когда она перешла с кошек и собак на людей, на неё управа найдётся?

Тем временем главный китаец наддал ещё, свернул влево и, пожалуй, оторвался бы от преследователей, но тут, облизывая кровавые рты, из здания УВД стали выходить бывшие офицеры, и преследуемый оказался в ловушке. Сзади наседала несытая толпа, впереди — упыри в мундирах. А рядом — лишь погружённый в вечную думу вождь пролетариата на каменном пьедестале…

Однако главный китаец на то и был главным — великий Мастер умеет использовать к своей выгоде решительно всё. Фигура в шёлковом халате метнулась к памятнику и, точно в раннегонконгском боевике про кунгфу, попирая всемирное тяготение, вспорхнула на голову вождя. Здесь китаец замер, умерил круг дыхания, полузакрыл глаза и плавно принял позу журавля. Попробуй-ка такого тронь. Вернее, вначале дотянись…

И конечно, дотянуться попробовали. Благо пещёрского Ильича ваял далеко не Церетели с его титаническими масштабами. Людоеды карабкалась на пьедестал, вставали один другому на плечи, размахивали выломанными в сквере стволиками берёз. Китаец легко уворачивался, играючи держал равновесие, перебирал ногами с изяществом белого журавля, танцующего на вечернем лугу. Он был, без сомнения, великий Мастер, однако личное искусство могло лишь отсрочить неизбежный конец. Сейчас они бросят палки, возьмутся за кирпичи… И не поможет ни белый журавль, ни «железная рубашка» [207] «Железная рубашка» — искусство укрепления тела путём набивки и дыхательных упражнений до такой степени, что оно может принимать на себя даже удары клинкового оружия. , ни бронзовый вождь. Против лома нет приёма. Один в поле не воин.

Только странно петляет судьба наша, поди угадай, где найдёшь, где потеряешь.

— Сволочи, сколько на одного! — Козодоев передёрнул затвор, вопросительно посмотрел на мрачного Звонова. — Ну что, поможем? Человек ведь…

— Конечно человек, — согласился Звонов, поднял автомат и с удивившим его самого спокойствием дал очередь.

Сипягин и Козодоев тоже открыли огонь, горячие гильзы запрыгали по асфальту, и бедного Израиля Абрамовича оставили последние силы: он закрыл ладонями глаза и мешком осел наземь. Ну что поделаешь, не всем быть Маккавеями [208] Маккавеи — герои-воины еврейского народа, предводители освободительной войны против захватчиков-греков в 165 г. до н. э. В их честь современный Израиль проводит Маккавейские игры для спортсменов-евреев из разных стран мира. . В своё время главный зодчий Пещёрки бесстрашно рисковал карьерой, отстаивая от бульдозеров её двухсотлетие избы, но мужество на ковре у начальства и мужество в боевой схватке, под автоматным огнём, — две большие разницы, и мы здесь не будем их сравнивать. Когда он наконец отнял руки от лица, всё было кончено. По крайней мере на время. Десятка два людоедов остались неподвижно лежать, остальные разбежались. Камень у пьедестала бронзового вождя густо и очень символично окрасился кровью.