Михаил Белозеров - Золотой шар

Он не успел закончить фразу. Над ними беззвучно, как птеродактиль, пролетел БЛА.

– Господи! Откуда он взялся?! – крикнул Чачич, прячась в ближайших развалинах.

– Как откуда?! – усмехнулся Калита, передергивая затвор у ПКМ. – Жора, брось! – приказал он, видя, что тот возится с кассетным гранатометом РГ-6. – Возьми «муху»! И бей влет.

Но маленький БЛА больше не прилетел. Зато высоко в небе появился большой БЛА и стал нарезать круги.

– Черт знает что! – выругался Калита. – Ну, что ты видишь?

Чачич, как бывший вертолетчик, рассматривал БЛА в бинокль.

– Здоровая чертяка, – сказал Чачич. – На боку надпись «USA».

– Вот это да! – воскликнул Калита. – Выходит, мы в американскую Зону вперлись?!

– Или они к нам, – зло возразил Жора.

– Или они, – согласился Калита. – Ну, чего будем делать? Он же нас видят как на ладони.

– Придется ночью идти, – сказал Дубасов.

– У них и ночные приборы есть, – ответил Чачич. – Я вот боюсь, как бы хуже не было.

– В смысле? – посмотрел на него Калита.

– В смысле, чего они к нам прицепились? Им больше делать нечего? Вокруг сколько сталкеров!

– Сталкеров много, – согласился Калита. – Значит?..

– Значит, они по нашу душу.

– Или мы по их! – снова веско вставил Жора Мамыра.

Андрей Дубасов только хмыкнул, в том смысле, что с кем наш дитятя решил потягаться?

– А вот увидишь, – сказал Жора. – Вот увидишь! Наши им сейчас надерут жопу!

– Чем, – с усмешкой спросил Андрей, – веником?

Жора спорить не стал, а ворча себе что-то под нос, подхватил гранатомет РГ-6 и «муху», и они, поглядывая в небо, пошли дальше. Больше они ни о чем не говорили. Да и разве поговоришь, если за тобой следят. Жора из презрения только поплевывал в пыль, а Калита оценивающе поглядывал на БЛА и шептал: «Ну спустись, спустись. Ты же видишь, какие мы беззащитные. Идем себе и идем. Ну спустись, посмотри, как я в носу ковыряюсь. Дай мне шанс пальнуть в тебя».

Дубасову было все равно. Ему хотелось побыстрее с кем-нибудь схлестнуться и отомстить за Куоркиса и Венгловского.

Один Чачич не ворчал и не расстраивался, потому что прекрасно знал возможности БЛА и считал, что они все четверо обречены, только не говорил об этом. Сейчас пальнет какой-нибудь ракетой, думал он. Был Серега, и нет Сереги. Но БЛА по-прежнему безмолвно кружил в синем небе.

Они прошли кварталов пять. Уже взмокли и выпили половину запаса воды, и, по расчетам Калиты, находились недалеко от таинственной черной стены, когда в небе родился звук.

Капитан Березин давно делал вид, что напился. На самом деле, он чувствовал себя натянутым, как струна, и тотчас трезвел. Сплошной перевод продукта. «Друг – это, конечно, хорошо, – думал он, – это святое. Но с таким другом, увы, каши уже не сваришь. Того и гляди сделает тебя „глушителем мыслей“, а ведь потом с него не спросишь. Какой спрос с сумасшедшего? Скажут: монстр он и есть монстр, и все!» Поэтому с того момента, когда ушел Костя, он стал опасливо поглядывать на своего армейского друга, но боялся напрасно обидеть его.

Спирт кончился, а Костя все не возвращался, и Арсения Гайдабурова стало ломать. Вначале он еще справлялся с желанием наброситься на Березина и высосать из него душу. Спирт и еда способствовали благодушному настроению. Но как только он начал трезветь, руки у него сами собой зачесались и потянулись к горлу друга. Напрасно он укусил себя до крови за большой палец, напрасно всадил себе в ногу вилку. Ничего не помогало. В какой-то момент он очнулся оттого, что его сильно и очень, очень больно бьют. А так как синие человеки вообще мало чувствительны к боли, то он осознал ситуацию только той частью сознания, которая еще не была затронута страшной и очень заразной болезнью.

– Братцы! – закричал он. – Убейте меня! Убейте меня быстрее! Сил нет терпеть!

– Сволочь! Гад! – отвечал ему Березин. – Ты же меня чуть монстром не сделал! Ведь знал же! Знал! А мне еще в Союз писателей хочется вступить! Кто же туда примет с такой мордой, как у тебя?!

– Если бы я хотел, то давно заразил бы тебя! – затравленно оправдывался бедный Гайдабуров.

Руки у него уже были связаны, и он в отчаянии бился головой о металлические части кабины. Но не было ему прощения, а за прощение проливают кровь.

– Посиди пока здесь! – велел Бараско и захлопнул дверь. – Ну, что будем с ним делать? – спросил он у ошарашенного Березина.

Березин ходил перед РПН, потирал шею, которую ему едва не свернул армейский друг, и не знал, что ответить. Все произошло так быстро, что он еще не пришел в себя. Если бы не Бараско, который разбил приклад о голову Гайдабурова, стал бы Березин обычным синим человеком, ходил бы по свету и портил бы нормальных людей, а о писательских лаврах вообще мог забыть.