Александр Афанасьев - Крушение иллюзий

Увы. Ни рейгановской команды, ни команды, как у Кеннеди, — у первого в истории США темнокожего президента не было. И аналитиков, которые могут просто раскрыть глаза на то, что в реальности, в действительности происходит на земле, на арабской улице, — тоже не было.

Возводимое в Йемене здание новой государственной власти, хрупкое и непрочное, стало сыпаться с первых же дней. Али Насер Мухаммед, на словах человек довольно осторожный, сразу после воцарения совершил самую страшную ошибку из всех, какие были только возможны. В странах Востока демократия — это право более сильного племени вырезать более слабое. Если бы Али Насер Мухаммед возглавил южан и начал бы войну против северян — сначала экономическую, конечно, передел собственности, — по крайней мере, это было бы понятно, и хотя бы часть страны поддержала его безоговорочно. Вместо этого он учинил расправу над одним из влиятельнейших на юге кланов — кланом Аш-Шахи. Глава клана, Насралла Аш-Шахи, бывший кандидат в члены Политбюро Йеменской социалистической партии, а ныне — нарко— и работорговец. Вина Аш-Шахи состояла в том, что он поддержал в свое время репрессии против поднявших восстание в стране президента и его людей и был одним из тех, кто, выжив в безумной аденской бойне, приказал отправить штурмовики вдогонку уходящим людям президента. Верные президенту люди взяли дом Аш-Шахи штурмом и зверски расправились со всеми, кто там находился, а самого Аш-Шахи казнили, вбив в голову гвоздь, а тело проволокли по улицам Адена за бронетранспортером. Президент объявил, что так он будет расправляться со всеми нарко— и работорговцами, но на улице каждый бача знал, за что именно был убит Аш-Шахи, и многие задались вопросом — а что будет с ними? В армии проходили спешные чистки, то же самое было в спецслужбах, и ряды недовольных пополнялись.

Начали собираться недовольные. Взрыва негодования ждали на сороковой день, день поминовения как в Иране, — но взорвалось намного раньше…

Подполковник Роберт Джереми не жил в том месте, где базировался отряд специального назначения йеменских вооруженных сил, он жил в городе, в снятой в центре небольшой квартире, в доме, который строили то ли русские, то ли китайцы. Он водил машину — старый белый внедорожник «Мицубиси Паджеро», который спецназовцы позаимствовали в горах во время одной из операций (вероятно, угнали из Саудовской Аравии и перегнали через границу), а он выкупил за пять тысяч американских долларов. Подполковник был опытен, предельно насторожен, никогда не расставался с оружием, в доме у него хранился автомат Калашникова и гранаты. Вероятно, заинтересованные лица это знали, но убить его было необходимо, потому что он был одним из немногих людей в городе, которые могли реально возглавить войска и вести их к победе.

В этот день — был десятый день новой власти в Йемене — он только пришел домой, привычно проверившись, оставил машину внизу, под окнами, поднялся к себе в квартиру (второй этаж, если что, то можно и в окно) и уже собирался готовить себе скромный холостяцкий ужин, как вдруг зазвонил телефон. Не сотовый — стационарный, здесь они все еще были.

Подполковник прошел к аппарату (старый, советский, с дисковым номеронабирателем, хоть в музей сдавай), поднял трубку.

— Сэр, это Газиз.

Газиз был заместителем полковника Тарика, родом он был из провинции Абьян, достаточно мятежной, из которой происходил родом нынешний президент.

— Слушаю тебя, Газиз.

— Сэр, вы не могли бы сейчас приехать в расположение? У нас чрезвычайное происшествие.

Вот как…

— Что произошло?

— Один из солдат, заступивший в караул, пошел с автоматом в казарму и застрелил насмерть троих солдат, сэр.

Трое! Не двое, не четверо — а именно трое.

Все они были опытными людьми — и в самом начале совместной работы договорились о сигналах опасности. Число три, произнесенное в любом контексте, означало сигнал опасности. Сейчас это означало, что Газиз говорит под дулом пистолета.

— Я выезжаю немедленно, Газиз. Скоро буду.

Положив трубку, подполковник прошел в небольшую, бедную обстановкой комнату, раскрыл большой картонный короб, который он использовал вместо шкафа как хранилище для одежды — и извлек из-под аккуратно сложенных вещей большой пакет из черного, плотного полиэтилена. Пакет увесисто звякнул, когда подполковник положил его на пол, — там был автомат АКМС русского производства, который он купил на базаре сразу же после приезда, шесть стальных магазинов к нему и пачки с патронами — патроны он заказал по Интернету, русские Wolf, тому, что продают на местных базарах, лучше не доверять. Еще там были гранаты, тоже русские, купленные на базаре, — шесть гранат РГД-5, корпуса которых были обмотаны синей изолентой — на всякий случай. Сев по-турецки — этому он научился в Афганистане, — подполковник принялся набивать магазины.