Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения

Сердце стрингера учащенно забилось. Вот он, шанс сделать сюжет для миллионов, подарить людям идею, которая сплотит всех. Не сто, не двести, даже не тысячу человек, а всех независимо от цвета кожи и разреза глаз. Скорее всего даже — это единственный шанс. Единственная возможность заставить людей не наблюдать, а действовать. Никаких соплей, которые их уже давно не трогают, никаких рассказов об ужасах войны, от которых они только тащатся, никаких призывов о помощи больным детям с душещипательными фото. Ничего этого не надо, ко всему этому они давно привыкли.

Но теперь люди зашевелятся. Они не только не отвернутся от экрана, но даже не переключат на рекламу. А потом побегут. Ничто больше не заставит их так быстро подскочить с дивана, ничто не заставит так суетиться, ничто не выгонит на улицу в мороз. Ведь в основе лежит самое главное, пожалуй, единственный мотиватор, который зацепит всех и каждого, — шкурный интерес.

— Мы ведем за ним непрерывное наблюдение, — продолжал рассказывать Полковник. — Правда, ситуативное. В основном по датчикам движения в помещении. Особый приказ Магистра. Он видит главную задачу группировки в отсечении от кристалла сталкеров, военных, ученых и другой разношерстной братии. Сюда ведь кто только не лезет… Около камня установлена и видеокамера. Сначала мы посадили за монитор наблюдателей, которые дежурили у экрана посменно. Через месяц все сошли с ума. Если не боитесь — смотрите. Режим онлайн.

Полковник медленно подошел к ноутбуку и три раза нажал клавишу «Enter». Стрингер оцепенел, глядя на экран. Он долго боролся с самим собой, взвешивая в уме все варианты «за» и «против», но профессиональное любопытство все же возобладало. На мониторе сквозь жуткие помехи появились очертания огромной обсидиановой глыбы. Камера снимала ее снизу вверх, будто подчеркивая сакральную сущность и величие самого могущественного артефакта Зоны, а может быть и всего мира. Колени стрингера вздрогнули, их потянуло вниз, к полу, будто невидимая сила заставляла журналиста согнуться в суеверном поклоне этому идолу. Ему казалось, что незримый голос нашептывает прямо в ухо:

— Ты мой, мое дитя, мое оружие, мое возмездие. И воля твоя для меня лишь пыль, а мозг твой — раскрытая книга… Ты мой уже навсегда…

Глаза Смертина завороженно смотрели на экран. Он не мог пошевелиться, и только пальцы скользили внутри кармана куртки, постоянно натыкаясь на что-то твердое и холодное. Алексей сжал ладонь, почувствовав, как острые грани предмета впиваются в кожу. Боль будто разбудила дремавшее сознание, вернула тонус мышцам, и Алексей отпрянул назад.

Полковник громко щелкнул верхней панелью, сложив ноутбук.

— Уф-ф-ф-ф-ф… Хватит, пожалуй.

Алексей уставился на главаря «монолитовцев» так, будто видел его впервые. Стрингер сглотнул подступивший к горлу ком и тяжело оперся свободной рукой об стол.

— Впечатлило? — с улыбкой на губах спросил Полковник.

— Еще как…

Алексей выдохнул, мотнул головой, будто хотел скинуть с себя навалившийся морок, и вытащил другую руку из кармана. Он поднес кулак к глазам и медленно разогнул палец за пальцем. На ладони, тускло поблескивая в скудном свете единственной лампочки, лежало распятие Вика. Подарок сталкера, который тот тайком сунул ему перед смертью. По золотистой груди мученика, изображенного на кресте, стекала капля крови Смертина.

— Мне бы запись, — выдавил стрингер, убирая распятие обратно в куртку. — Довольно интересно…

— Есть и запись, — Полковник будто предвидел этот вопрос. Он выдвинул верхний ящик стола и достал флешку. — Вот видите, какой это могущественный артефакт. Монолит уже исполнил ваше желание, — загадочно улыбнулся Полковник.

Смертин нерешительно потянулся к маленькому прямоугольнику из черного пластика.

— Они же вас… Вы же… Как можно?

Стрингер мучительно искал крючок, все больше и больше заглатывал наживку. Он понимал, что бесплатного сыра не бывает, но все равно тянул руку.

Блондинчик, скрипнув дверью, занес на подносе несколько отварных картофелин, аккуратно разложенный по тарелкам холодец и здоровый кусок буженины. Рядом дымились две малюсенькие чашки кофе. Есть Алексей уже не хотел, аппетит бесследно исчез. Его даже передернуло от отвращения. Сил хватило, только чтобы залпом сглотнуть чашку дымящегося напитка. Горло будто загорелось, и Алексей от неожиданности поперхнулся, выплюнув кипяток прямо на пол. Полковник сделал вид, что не заметил.