Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения

Умиротворенно потрескивал огонь. Смертин сидел на гладком удивительно ровном бревне и ковырял веткой угли. Навеяло из детства: подгоревший хлеб, свисающий с тростинок, запеченная чуть ли не до углей картоха, костер и речка. Здесь речки не было. Картохи с хлебом, впрочем, тоже. Алексей устроился на самой опушке сосняка, недалеко от сошедшего с рельс железнодорожного состава. Впереди — усыпанный щебнем вал, рельсы и кладбище вагонов, за спиной — лес. А все равно было уютно. Даже невзирая на пристально смотрящие на него в закатном, почему-то белом, солнце черные провалы пассажирских окон. От них веяло холодом и угрозой.

— Дурак ты все-таки, журналист, — беззлобно сказал подошедший со стороны леса Вик.

Он остановился у костра и посмотрел на Алексея.

— Решил вернуться?

— Хоть бы пальнул, что ли, для приличия, так от тебя любая тварь ни рожек, ни ножек не оставит… Нож потерял я. Консервы нечем открыть. А вообще… пришел извиниться. Ты мне все же жизнь спас. Зря я…

— У твари той нож забирай. Скучно тебе стало? — перебил его стрингер.

— Можно сказать и так.

Вик присел на корточки, положив автомат на оранжевую от отблесков огня траву. Сталкер устроился поудобней, задумчиво провел ладонью по бороде:

— Я откровенно тебе скажу. Ты во многом прав был. Но когда правду вот так в лицо… Это неприятно и больно.

Толстяк выглядел каким-то осунувшимся, уставшим, жалким. Он вытащил из кармана непонятную безделушку и принялся крутить ее в ладонях. Алексею показалось, что игрушка Вика несколько раз блеснула в свете костра.

— Хорошо, больше не буду.

— Ну вот что ты ехидничаешь?! Все вы, что ли, такие, сучье семя? Профессиональное у вас, что ли?

— Угу, — согласился стрингер.

— Короче, не по себе мне одному, — признался, наконец, сталкер. — Все время как-то в группе, в группе… Все время кто-то вел, подсказывал, что нужно делать… Как подумаю, что один останусь, — все мышцы сводит, ноги идти отказываются.

— Страшно?

— Не то чтобы страшно… неуютно, что ли… Ну чего ты меня мучаешь?!

— Понимаю, — кивнул Смертин.

Он подбросил в огонь несколько сухих веток и достал и кармана очередную шоколадку.

— Одним словом, ты решил взять меня в напарники?

— Что-то вроде того… Я, вообще, за Периметр собирался, если честно, — неуверенно сказал толстяк.

— Э, нет. У меня тут дела.

— Не дурак, сообразил. Думаю, в бар нам надо. И тебе туда, чтобы все разнюхать, и мне. Там на хвост кому-нибудь сяду — и на хрен отсюда.

— Чтобы никогда больше не вернуться?

Толстяк задумался. Он еще настойчивей принялся перекатывать из ладони в ладонь свою блестящую вещицу, а потом и вовсе растопырил пальцы, словно хотел бросить ее на землю. Тонкая цепочка расчертила воздух, и Алексей увидел, как у самой травы болтается туда-сюда небольшое распятие. Вик подождал секунду, затем снова сгреб его в ладонь, с силой сжав пальцы в кулак.

— Не знаю. Я уже сам себе три раза клялся, жене несколько раз… Зона — как наркотик. Вроде чуть отпустит, вроде все уладится… Быт там, дети, хозяйство… А в один прекрасный момент загорится все внутри, и снова бежишь сюда, как на поклон.

— Ясно.

Повисло напряженное молчание. Алексей монотонно работал челюстью, разжевывая шоколад. Проглотив последнюю дольку, стрингер свернул обертку в аккуратный комок и бросил в огонь.

— Она зовет тебя? — неожиданно нарушил молчание Смертин.

Замялся, попытался более четко сформулировать вопрос:

— Какое-то дурацкое чувство внутри… какие-то голоса… образы, шепот… Трудно вот так словами объяснить.

— Глупости все это, — озадаченно посмотрел на журналиста Вик. — Ты просто не адаптировался. Со мной похожая херня была в первый раз. Лучше костер затуши, а то все окрестные твари соберутся. Да и глаза слепит.

Смертин молча бросил в тщедушный огонек несколько свежих сосновых лап и затоптал угли рифлеными подошвами ботинок. Пахнуло горьким дымом.

— Надеешься дожить до утра? — вздохнул сталкер.

— Почему бы и нет?

— Здесь не получится, — буднично сообщил Вик.

Алексей кивнул в сторону заваленной на бок огромной цистерны. В таких железнодорожники перевозят обычно мазут или нефть:

— Там получится.

Изнутри тяжелый люк задраить было невозможно, поэтому пришлось пропустить армейский ремень через массивный железный вентиль снаружи и закрепить на выпирающем штыре. Теперь с Алексея сползали штаны. Конструкция получилась хлипкая, но лучше чем ничего. Внутри было грязно, холодно и до одурения воняло бензином. Голова пухла и кружилась. Хорошо еще, что через тонкую щель задувал легкий ветерок. Смертину не спалось. Да и как можно уснуть в этом железном гробу?