Вадим Денисов - Стратегия - «Замок Россия». Том 2

Я взял в руки ещё одно фото. Пока есть такая возможность, всё важное мы печатаем на бумаге.

— Покажите, где она начинается.

— Да вот тут, — наклонившись ко мне, Костя Лунёв показал на группу более низких деревьев в строю корабельных стволов. — Если там была дорога, а она была, то широкая, двухрядная. Как старые римские.

— А эта… хм… статуя. У крепости та же стилистика? Или разные эпохи?

— Мы не специалисты, но все пришли к мнению, что статуя гораздо древнее. Вообще что-то допотопное. Там внизу знаки, их зубилом в камне рубили, так мы их сгоряча приняли за некие письмена, а оказалось, что это рисунки. Ну, первичные такие, именно из них позже всякие иероглифы и слепились. Охотничьи и бытовые сцены, — Лунёв чуть помолчал и решительно добавил: — Военных сцен нет, тщательно изучали.

Я незаметно улыбнулся. А Кастет говорит, что не специалисты… Всеобщее широкое образование и добротное самообразование прошлых лет всегда даёт свои плоды. Что-то будет, когда этот багаж в головах закончится. Честно же если, то нет у нас таких спецов, профессиональных археологов.

— Материалы по ним передали?

Сталкер кивнул.

Понятно… Отодвинув карту, я опять взял пачку снимков, постоянная ротация.

— Давайте теперь по развалинам. Только без всякой мистики, хватит уже.

Сталкеры переглянулись. Наконец, Гоблин вызвался.

— Давай, начальник, я поясню.

И отлично, Сомов сусолить не станет.

— Я без брызг. Значтак… Понять, что за строение, сложно. Блоки крупные, тяжёлые, резаные, но от старости сгладились. Что-то упало и уже лежит надёжно. Стены, как таковой, там нет, почти везде периметр строители определили зданиями. Ну, в одном месте — вот тут, со стороны речки, кусок стенки дыбится, он сохранился. С зубцами. Там рядом что-то типа ментовской, реально, походу назгулы с пиками возле КПП бесчинствовали — вот просто чую. Площадь периметра сравнима с Замком, но более вытянута, как у германцев. Всего семь бараков, из них один центровой. Почти все без крыши.

— Перекрытия были из деревянных балок, гнёзда хорошо видно. Сгнило там всё давно, — пояснил Кастет.

— Ну, тухлое отпало, реальное осталось, — согласился с другом Сомов и продолжил: — Центральное здание — почти стопудово бывшая церковь, в центре зал годный, большой, стены высокие, купол каменный. Это единственная крыша, которая не обвалилась, будто навечно собрано. Только в центре дырка. И вот чё! Ничего молельного нету. Ну, типа там иконы, не знаю, фрески какие, статуи божеские… Есть и такая немалая тема, что там верхушка бедовала, а не попы крутились. Например, выгнали их взашей. Ребята, правда, за поповское стоят, а мне, всё-таки, думается что элитное там было, типа конторы для ровных пациков с лавандосом и красивых чикуль.

— Тогда там находился рефлекториум! — очнулся наконец профессор.

— Не понял я щас, — несколько растерялся рассказчик.

— Зал заседаний, хм… Прошу прощения, продолжайте, товарищ Гоблин.

Сомов выдохнул, крякнув в кулак.

— Что ещё… Кароч, два здания точно жилые: шконки каменные, столы, чуланы, все дела. Стены, без байды, крепкие, парашник общий…

— Подожди, — перебил я уже его. — Скажите нам, мужики, а в принципе, насколько там вероятна угроза обрушений? По ощущениям?

— Всё уже упало, — уверенно и коротко заявил Михаил.

— Соглашусь, — поддержал его Юра Вотяков. — Ничего уже не рухнет, время объект отформатировало.

— Перемычки каменные были, между зданиями периметра и центральным, вот они и упали, гнезда искрошились, — дополнил Демченко.

— Хорошо, понял. Давай. Миша, дальше.

По глазам Демченко я понял, что он ещё что-то хочет добавить. Мнётся…

Я уточнять не стал, пусть поварится.

— Я и говорю, то что отстоялось, то крепкое! Под всей зоной, если наморщиться, явно каменная подушка будет — где фундамент, а где в запас делали. Потому деревья и не пробились, не встали внутри зоны. Если бы не так — "зелёнка" давно бы отмела объект себе. Хотя там травы всякой и так немеряно, но всё из слабых, ползуны всякие. И ещё эти есть, допотопные, ну, в школе проходили! Хвощи и плауны, так?

Поначалу я порой не совсем точно понимал Гоблина.

Говорит он не по чистой фене, сибирские зеки, навкалываясь после отсидки на артельных приисках, по выходу из тайги говорят по-иному. Это разновидность пацанского "бодрячка" в деловой братковской вариации. Причём, "северного" типа, так говорят, например, питерские и кировские. На юге словечки другие, там кавказское влияние сильно.