Сюзен Коллинз - И вспыхнет пламя

Знойный, удушливый воздух давит на грудь. С той минуты, как начались Голодные игры, от него никуда не сбежишь. Я потеряла, наверное, целые ведра пота и, даже наевшись рыбы, жестоко страдаю без соли. Хоть бы Хеймитч уже перестал кормить нас булочками Третьего дистрикта и прислал что-нибудь из Четвертого. Стакан со льдом сейчас тоже бы не повредил. Или бутылка с холодным напитком. Древесный сок – это хорошо, но у него такая же температура, как у соленой воды, у воздуха, у прочих трибутов и у меня. Мы все словно тушимся в одной гигантской миске.

Ближе к цели Финник предлагает пустить вперед меня.

– Китнисс может расслышать силовое поле, – объясняет он Бити и Джоанне.

– Расслышать? – переспрашивает изобретатель.

– Да, восстановленным в Капитолии ухом, – киваю я.

Нашла кого водить за нос. Бити! Вряд ли он позабыл, как указал мне на «трещинку», да и поле, скорее всего, не издает никаких звуков. Однако мужчина почему-то не ставит мою историю под сомнение.

– Ну что же, тогда пусть идет, – соглашается он, остановившись, чтобы вытереть пот с очков. – С электричеством шутки плохи.

Дерево молний нельзя перепутать с другими: оно здесь выше всех. Сорвав гроздь орешков и бросая их перед собой, медленно продвигаюсь к цели. Но когда в пятнадцати ярдах от нас возникает барьер, я замечаю его и без этой предосторожности. Только что взгляд блуждал по зеленым кронам – и вдруг высоко, с правой стороны, различил переливающийся клочок пространства. Бросаю перед собой орешек. Негромкое шипение подтверждает мою догадку.

– От дерева не отходите, – предупреждаю я остальных.

Настало время распределить обязанности. Бити присматривается к дереву, Финник его охраняет, Джоанна добывает нам воду, Пит собирает орехи, я охочусь поблизости. Древесные крысы, похоже, совсем не боятся людей, и я без труда снимаю троих. В десятичасовом секторе грохочет волна; пора возвращаться и свежевать добычу. Вычерчиваю в грязи, в нескольких футах от силового поля, линию, за которую нам нельзя заходить, и мы с Питом принимаемся жарить орешки, а также кусочки крысятины.

Бити по-прежнему копошится у дерева. Трудно сказать, чем он занимается: наверное, производит измерения и все в таком духе. Потом отрывает полоску коры, приближается к нам и швыряет ее в силовое поле. Вспыхнув, кора летит на землю, а через пару минут приобретает первоначальный вид.

– Что ж, это многое объясняет, – бормочет изобретатель.

Мы с Питом переглядываемся, и я закусываю губу, чтобы не рассмеяться. Многое? Объясняет? Кому из нас?

И скором времени из ближайшего, одиннадцатичасового, сектора долетает назойливый стрекот. На этот раз он звучит куда громче. Все напряженно вслушиваются.

— Это не техника, – решительно заявляет Бити.

— Мне кажется, насекомые, – предполагаю я. – Может, жуки.

– Кто-то с клешнями, – прибавляет Одэйр.

Звук нарастает, точно наши тихие разговоры дали понять неведомому, что живая плоть – очень близко. Не знаю, кто там, но руку даю на отсечение: оно за пару секунд обглодает нас до костей.

– Ладно, все равно пора уходить, – произносит Джоанна. – Гроза начнется меньше чем через час.

И мы уходим. Правда, недалеко. К такому же дереву, только растущему на участке кровавых дождей. Присев на корточки, подкрепляемся местной пищей и ждем полуденного сигнала. По просьбе Бити, когда стрекот начинает понемногу стихать, я забираюсь повыше и наблюдаю. Молния ослепляет даже на расстоянии, даже при ярком солнечном свете. Дерево целиком окутывается раскаленным бело-голубым сиянием и выбрасывает в воздух снопы электрических искр. Спустившись, я докладываю Бити обо всем, что увидела. Кажется, мой дилетантский отчет его вполне удовлетворяет.

После этого мы окольным путем возвращаемся на десятичасовой участок пляжа. Гладко вылизанный волной песок сияет от влаги. Бити отпускает всех отдохнуть, а сам берется за дело. Оружие выдумал он, мы в этом ни рожна не смыслим, и у нас появляется такое чувство, словно учительница разрешила пораньше уйти с уроков. Сперва мы по очереди спим под тенистым покровом джунглей, но ближе к вечеру все уже на ногах и взволнованы. Раз уж настало время прощаться с морской пищей, почему бы не устроить пир напоследок? Под руководством Одэйра мы закалываем трезубцами рыб, собираем моллюсков и даже ныряем за устрицами. Этот вид охоты мне нравится больше всего. Не то чтобы я обожала устриц, которых попробовала в Капитолии лишь однажды, да и то с брезгливостью: больно уж склизкие. Но как приятно погружаться на глубину, в какой-то иной, неведомый мир! Вода совершенно прозрачная, косяки красноватых рыб и таинственные морские цветы превосходно смотрятся на фоне песчаного дна.